Fugit irreparabile tempus
Шрифт:
Спешил Сережа не напрасно, когда он подгонял машину к своему фамильному домику, возле калиточки уже переминался с ноги на ногу дед. Против ожиданий Сережи дед не забросил на заднее сидение свой скоросшиватель с рукописью, как сделал бы это сам молодой человек, а устроился рядом с водительским местом, продолжая держать в руках старые картонные корочки.
Уже выруливая с проселочной дороги от дачного товарищества на хорошую подмосковную магистраль, Сережа поинтересовался у упрямо молчащего деда:
— Может быть, музыку включить?
— Не надо, — покачал в ответ головой Андрей Семенович. — Ваших новомодных звуков я не люблю, а старого у тебя, небось, и нету…
— Так можно по радио что-нибудь найти, — выкрутился Сережа, в запасе у которого и в самом деле не было тех песен и музыки, которые предпочитал дед.
— Ну, радио давай, — с некоторым сомнением разрешил Андрей Семенович.
По радио шли новости, и Сережа полностью отдался вождению, потому как все новости он, по долгу службы, зачастую знал раньше остальных граждан страны. А вот дед, казалось, внимательно прислушивался к информации о новой выставке в Сокольниках, об организации очередного кинофестиваля, о положении дел в Белуджистане и перспективах реального примирения индийцев с пакистанцами.
Поездка продолжалась совсем недолго, и всего-то через полчаса Сережа аккуратно пристроился к тротуару на окраине небольшого скверика, заполненного резными лавочками и густыми кустами сирени. На противоположной его стороне, у фигурных решетчатых ворот прогуливался дежурный сержант, проверяя пропуска у спешивших на работу сотрудников. Само же здание, в котором обитало аналитическое Управление, находилось в глубине двора, метрах в пятидесяти за воротами: стилизованный под ампир начала века, но построенный из современных материалов, пятиэтажный дом радовал глаз вычурностью декоративных башенок и лепниной. Впрочем, пять надземных этажей были той самой верхушкой айсберга, прячущей под собой основную, подземную часть Управления, заполненную архивами, вычислительной техникой, собственным бомбоубежищем и многочисленными резервными комнатами для сотрудников.
Заглушив двигатель, Сережа скосил глаз на деда. Тот продолжал спокойно и невозмутимо сидеть на своем месте и, казалось, даже не заметил, как они переместились с дачных участков на окраину города.
— Приехал я, дед, — попытался было вернуть старика к жизни Сережа.
— Да и я приехал, — с готовностью откликнулся Андрей Семенович. — Выходим, внучек, выходим…
Ничего не понимая, Сережа вышел из машины и обошел её. Обычно дед сам прытко выскакивал из машины, не ожидая посторонней помощи, а иной раз даже и сердился, если кто-то из родственников пытался открыть перед ним дверцу, но сейчас Андрей Семенович дождался, как это сделает Сережа и очень многозначительно, церемонно покинул свое место. К удивлению внука на улице дед оказался уже без старенького плащика, прикрывающего, как оказалось, военный мундир прежнего старинного образца с полковничьими погонами и солидным иконостасом орденов и медалей. Вообще-то, молодой человек с детских, первых сознательных лет знал какими наградами и за какие заслуги отмечен его предок, но сегодня, в ярком весеннем солнышке, на старом мундире ордена и медали смотрелись как-то по-особому.
— Ну, пошли, пошли, чего тут светиться-то, как три тополя на Плющихе, — буркнул дед, но сам пристроился вслед за Сережей.
Предъявляя дежурному сержанту свое служебное удостоверение, младший лейтенант госбезопасности Круглов хотел было сказать, что сейчас же, вот прямо сразу, и оформит пропуск на своего деда, заслуженного ветерана органов, но по изменившемуся лицу охранника понял — что-то случилось за его спиной экстраординарное.
Сержант в этот момент во все глаза смотрел на развернутое перед ним удостоверение Андрея Семеновича, увидев которое он был обязан не просто пропустить «предъявителя сего» на любой, самый закрытый и засекреченный объект, но и встать «смирно», отдавая честь проходящему мимо носителю такого «аусвайса».
«Ай да дед, — с легким восхищением в душе подумал Сережа. — Ай да выправил себе на «дембель» документик!!!» О наличии таких вот «вездеходных» аусвайсов Сережа, конечно же знал, но сам, лично, видел таковое впервые в жизни, да еще — в руках собственного деда.
А Андрей Семенович снисходительно улыбнулся и слегка подтолкнул внука:
— Ну, чего стоишь? Проводи деда до начальства. На каком у вас этаже руководство-то заседает?
При входе в здание, предупрежденный уже дежурившим у ворот сержантом, охранник смотрел на дедово удостоверение спокойнее и даже с некоторым внешним безразличием, мол, у нас тут с такими аусвайсами кто только день через день не ходит… Но едва родственники миновали пост и пошли через просторный, светлый вестибюль к лифтам, схватился за телефонную трубку — докладывать дежурному по смене, что бы тот, в свою очередь, доложил начальнику караула, а тот — довел до самого начальника Управления. Все-таки «вездеходные» визитеры в Управлении появлялись редко. Вот, к примеру, на памяти Сережи этот был первым, да и тот родной дед…
На начальственный, четвертый этаж ходил специальный лифт, но Сережа о нем как-то автоматически позабыл, пользоваться им не приходилось, да и вход в него прятался в далеком от центрального входа закутке вестибюля. Поэтому пришлось сначала добираться общим лифтом до третьего этажа, а уж там — по коридору и узкой, черной лестнице подыматься выше. Сюда сами «ашники», особенно группа молодых переводчиков, старались заглядывать как можно реже, памятуя старую солдатскую мудрость: «Подальше от начальства, поближе к кухне», в которой — общей для всех столовой — они чаще всего и встречались с начальником Управления и его замами во время обедов или ужинов — Управление работало в круглосуточном, сменном режиме, как все управления и службы госбезопасности в стране.
За время своей работы в Управлении Сережа привык, что начальство очень ревностно относится к сотрудникам, болтающимся по коридорам и курилкам в рабочее время, но этим утром в коридоре третьего этажа оказались едва ли не все работающие в здании люди. Будто бы случайно они выходили из кабинетов, прогуливались возле окон, как бы спешили по своим делам к лестнице или лифту, но при этом во все глаза глазели на деда! Первые несколько минут Сереже было очень приятно идти рядом с Андреем Семеновичем, сопровождая его к управленческому начальству. Но чем дольше, тем меньше радости он испытывал, а перед самым выходом на лестницу у него даже появилось легкое раздражение на коллег. «И чего все так высыпали на погляделки? — подумал Сережа. — Делать что ли нечего? Работать надо, а не ветеранов в коридорах разглядывать…»
В приемной генерала Агеева, в которой сам Сережа побывал всего лишь дважды, первый раз при приеме на службу, а второй — на вручении ему погон младшего лейтенанта, толкались, стараясь при этом оставаться незамеченными, начальники отделов и отделений, все те, кому по рангу не положено было бродить по коридорам, что бы увидеть Андрея Семеновича. Одни делали вид, что заскочили сюда на минутку о чем-то спросить генеральского референта, другие вяло перелистывали какие-то документы в папочках и изображали из себя вызванных приемную по несрочному и необязательному делу.
Генеральский референт — высокий, сухопарый и строгий мужчина лет сорока, с вечно прямой спиной и благородными седыми висками, хоть сейчас снимай в кино, в роли гвардейского офицера, легко отодвинул в стороны окруживших его руководителей отделов и заученным, четким движением распахнул дверь перед Андреем Семеновичем: «Вас ждут!»
Все еще ничего не понимающий Сережа послушным внуком двинулся в генеральский кабинет вслед за дедом…
— Доброго утра, Андрей Семеныч! Доброго! Давно как с вами не виделся-то…