Фулгрим
Шрифт:
Даже если она так не думает, подумал он, всматриваясь в блеск длинных рукавов ее платья.
Для концерта Бекуа Кински она выбрала обычное длинное платье из шелка небесно-голубого цвета с плотно прилегающей золотой баской, приподнимавшей грудь. Как всегда, свои длинные иссиня-черные волосы она распустила - они спускались до талии и обрамляли узкое овальное лицо и темные миндалевидные глаза.
– Ты выглядишь чудесно, Серена.
– Спасибо, Остиан,- ответила она, подходя к нему и расстегивая воротник рубашки,- ты выглядишь так,
– Он в порядке!- возразил Остиан, когда она аккуратно поправляла воротник.
– В порядке, но не в идеальном.- сказала она,- И ты это знаешь. Бекуа уже всем надоела с этим проклятым отчетом, и я не хочу услышать от нее, что художники раздражают ее своим растрепанным и помятым видом.
Остиан усмехнулся.
– Да уж, она весьма смутно представляет себе, что такое прикладное искусство.
– Все из-за избалованности во время воспитания в Европе.- сказала Серена,- А ты, между прочим, сказал что готов творить, не так ли?
– Да,- кивнул Остиан,- готов. Теперь я вижу, что внутри. И только я могу освободить это.
– Чтож, я думаю, лорд Фулгрим будет рад услышать об этом. Я слышала, что он лично просил Императора доставить этот камень с Терры.
– Ох, наконец-то… - прошептал Остиан, когда Серена, отвернулась, довольная его внешним видом.
– Все буде хорошо, дорогой. Ты и твои руки скоро заставят этот мрамор петь.
– А твоя работа?- спросил Остиан,- Как продвигаются дела с портретом?
Серена вздохнула.
– Медленно. Лорд Фулгрим предпочитает сражения и редко позирует для меня.- Остиан заметил, что Серена бессознательно начала царапать себе руки,- Каждый день он остается незаконченным, я ненавижу этот портрет все больше и больше и думаю о том, чтобы начать новый.
– Нет, ты преувеличиваешь.- сказал Остиан, беря ее за руки,- Все хорошо. Я уверен, что когда Лаер падет, лорд Фулгрим будет позировать столько, сколько тебе нужно.
Она улыбнулась, но Остиан увидел ложь в этой улыбке. О, как он хотел узнать способ вывести ее из состояния меланхолии, состояния, когда она могла навредить самой себе.
Но вместо этого он лишь сказал:
– Пойдем, мы не должны заставлять Бекуа ждать.
ОСТИАНУ приходилось признавать, что Бекуа Кинска, европейское чудо, была красивой женщиной. Ее растрепанные волосы были цвета неба в солнечный день, Черты ее лица были результатом хорошей генетики и умелых, незаметных глазу, пластических операций.
Ее выделяло образование и пристрастие к избыточному использованию косметики, что, по мнению Остиана, лишь уменьшало ее природную красоту. Чуть ниже волос Остиан смог заметить слуховой усилитель и провода, идущие от него к черепу.
Бекуа получила прекрасное образование в лучших академиях Терры, а так же прошла подготовку в недавно открытой Консерватории «де Мюзик»– что, по правде, было лишь потерей времени, потому что мало кто мог научить ее чему-то новому. Люди по всей галактике слушали ее оперы и симфонии, она писала музыку способную задеть душу, возвысить ее, наполнить энергией. Остиан встречал ее дважды до назначения на «Гордость Императора», и оба раза его отталкивало ее чудовищное самолюбие и невыносимо высокая самооценка. Но по каким-то непонятным причинам Бекуа преклонялась перед ним.
Одетая в многослойное платье цвета ее волос, Бекуа сидела на резной скамье в дальнем конце концертного зала, опустив голову над мультисимфоническим (multi-symphonic) клавикордом, подключенном к динамиками, расположенным по всему залу.
Сам зал был большим помещением, отделанным панелями из темного дерева, с порфировыми колоннами, освещенными мягким светом шаров качающихся над парящими генераторами гравитации. Витражные окна изображавшие космодесантников в пурпурной броне Детей Императора полностью занимали одну из стен, а ряд мраморных бюстов, сотворенных самим примархом, стоял вдоль другой
Остиан мыслено отметил, что надо бы их осмотреть, но не сейчас. В зале толпилось около тысячи человек, одни были одеты в бежевые робы летописцев, другие в строгие черные робы адептов Терры. Но были и другие, одетые классически - в парчовые куртки, полосатые брюки и высокие черные ботинки – представители дворянства Империума. Многие из них присоединились к двадцать восьмой экспедиции только чтобы побывать на выступлении Бекуа.
В стороне от толпы стояли солдаты армии Империума: офицеры в украшенных перьями шлемах, кавалеристы в золотых кирасах и представители учебного корпуса в красных шинелях. Пестрота мундиров различного цвета наблюдалась во всему концертному залу, шпоры и сабли с громким звуком ударялись об деревянный пол.
– Как эти офицеры могут находить время для таких мероприятий?- сказал Остиан, пораженный бессчетным количеством различных мундиров,- Разве они не участвуют в войне с пришельцами?
– Всегда находится время для искусства, мой дорогой Остиан,- ответила Серена, беря два бокала шампанского у пробиравшегося сквозь толпу официанта,- Война – жестокая госпожа, но у нее нет ничего против Бекуа Кински.
– Я не понимаю, почему я должен тут торчать,- пробурчал Остиан, сделав маленький глоток шампанского и наслаждаясь освежающим действием напитка.
– Потому что она тебя пригласила, а от таких приглашений не отказываются.
– Но она мне никогда не нравилась.- возразил Остиан,- Почему она обеспокоилась тем, чтобы пригласить меня?!
– Потому что ты ей нравишься, идиот.- ответила Серена, шаловливо ударив его локтем по ребрам,- Конечно если ты понимаешь о чем я
– Я не могу представить почему,- вздохнул Остиан,- Я лишь немного разговаривал с этой женщиной. Она не давала мне и слова сказать.
– Поверь мне,- сказала Серена, положив свою изящную руку на его,- ты хочешь быть здесь.