Функции "младших героев" в эпическом сюжете
Шрифт:
Сходство Энкиду с Хануманом выявляет сюжетную ситуацию, в которой герой-помощник особенно нужен главному: это путешествие в потусторонний мир. Независимо от того, гибнет помощник или нет, он добывает для главного героя важнейшие сведения о запредельной стране.
Любопытно, что в народных версиях "Рамаяны" роль Ханумана существенно более значима: в сингальском, монгольском, малайском, китайском сказаниях именно Хануман возвращает Раме Ситу; кроме того, Хануману приписывается решающая роль в победе Рамы над Раваной – он разбивает сосуд, где хранится душа царя ракшасов (сиамское и малайское сказания), особым образом затачивает меч Рамы (филиппинское сказание), находит уязвимое место Раваны (китайское и монгольское сказания) [Гринцер. 1996. С. 82-83]. Отголоски этого есть и в "Рамаяне" Вальмики –
Вводя термин "едва-не-смерть" героя, П.А. Гринцер понимает под этим и гибель субститута (Энкиду при Гильгамеше), и несостоявшуюся гибель субститута (Хануман и Лакшмана при Раме), и несостоявшуюся гибель самого героя (как правило, герой всё же гибнет, но затем его воскрешают) [Гринцер. 1974. С. 229-233, 285] – такова гибель Рамы и Лакшманы от стрел Индраджита. Это отождествление гибели "младшего героя" и гибели главного героя обусловлено вниманием ученого не к сюжетной стороне, а к мифологической семантике – к различным формам реализации мотива временной смерти.
В "Махабхарате" в роли героя-помощника оказывается Гхатоткача – сын Бхимасены от ракшаси. Полуракшас, появляющийся на поле битвы по призыву своего отца и истребляющий вражеское войско не оружием, а когтями и зубами, он отчасти напоминает "косматых" Ханумана и Энкиду (О значимости косматости в их образах см. [Гринцер. 1974. С. 233]). Их роднит нечто большее, чем внешняя полу-зооморфность: все трое выступают в роли заместительной жертвы (Хануман – несостоявшейся). Любопытно, что Гхатоткача своей гибелью спасает не отца, а дядю (см. выше о дяде и племяннике): никто не может одолеть полуракшаса и тогда Карна поражает его волшебным дротиком, который он приберегал для Арджуны (по этому поводу ликует Кришна – сын Бхимасены погиб, значит, Арджуна спасен).
Весь ход битвы на Курукшетре может быть сопоставлен с "Песнью о Гильоме": Дурьодхана, будучи старшим из Кауравов и фактическим главой войска, не возглавляет армию лично, но назначает одного за другим Бхишму, Дрону, Карну и Шалью – каждого после смерти предыдущего, а сам остается в живых до конца сражения и бежит. Таким образом, битву мы можем рассматривать как бой главного героя и его помощников бок о бок, причем то, что Дурьодхана назначает их предводителями своего войска, их и губит – Пандавы убивают их одного за другим не потому, что желают им гибели, а из-за того, что они возглавляют войско Кауравов. Таким образом, мы вправе усматривать в образе воевод Дурьодханы черты заместительной жертвы. Любопытно, что этим "Махабхарата" противоположна "Похищению Быка": в ирландском эпосе сражается либо Кухулин, либо вереница "младших героев", либо Конхобар во главе всего войска, в индийском же все герои вступают в битву одновременно.
Это встречается и в европейском эпосе – таков Фергус, сражающийся против войск родного ему Улада, таков бой Гернота (Гизельхера) с Рюдегером. В "Махабхарате" (в "Бхагаватгите") готовность сражаться даже с родичем объясняется долгом кшатрия и принципом "незаинтересованного деяния", но сходство с европейскими памятниками заставляет нас объяснить этот сюжетный ход иначе: на архаическую враждебность героя к родичам накладывается относительно поздняя гуманистичность, смягчение яростного нрава – и это приводит к конфликту между долгом бойца и привязанностями человека. В этом смысле Кришна, произносящий "Бхагавадгиту" в оправдание боя против своих, менее человек, нежели Арджуна, не находящий в себе сил поднять оружие на родичей и учителей. Однако сюжет берет свое – и Арджуна бьется. Заметим здесь же, что пары Фергус и Кухулин – Бхишма и Арджуна чрезвычайно сходны, и если Кухулин отступает перед своим наставником по его просьбе, то Арджуна оказывает последние услуги умирающему Бхишме.
В одной из последних книг "Махабхараты" – в "Ащвамедха-парве" – речь идет о совершении обряда жертвоприношения коня, обряда, знаменующего, что Юдхиштхира стал не просто царем, а царем царей. Суть обряда сводится к тому, что священный белый конь проходит по всем царствам и их владыки должны признать Юдхиштхиру своим властелином – добровольно или вынужденные к тому войском, которое сопровождает коня. Хотя формально обряд совершает Юдхиштхира как старший из Пандавов,
В целом этот эпизод может быть рассмотрен как пример "вложения мотивов": бой отца с сыном оказывается реализацией мотива "гибель младшего героя". Любопытно, что вложение приводит к трансформации одного из мотивов: погибает отец в бою с сыном, хотя обычно дело обстоит наоборот.
* * *
Индийского Гхатоткачу чрезвычайно напоминает герой французской "Песни о Гильоме" – Ренуар, брат супруги Гильома. Ростом он с пятерых вилланов (3491-3492), он отказывается от рыцарского оружия, предпочитая сражаться коромыслом (2666-2668), которое едва могут поднять двое (2713-2714), его одежда – рваньё (2649-2650), он пешком способен обогнать всадников (2767-2768), укладываясь спать, он берет вместо подушки труп убитого им человека (2893-2895), он сдвигает с места корабль, который под силу стронуть лишь семистам (3059-3065). Всё это позволяет видеть в образе Ренуара получеловека–получудовище, что на внутреннем уровне подтверждается тем, что он брат Гибор – крещеной сарацинки, а сарацины в эпосе имеют, как мы отмечали выше, черты чудовищ. В бою Ренуар походя убивает семьсот врагов (3024-3025), он своей жердью поражает тех, кто неуязвим для копья Гильома (3180-3199); другие противники Ренуара вооружены архаическим оружием – гигантским кнутом (Деталь, не свойственная европейскому эпосу, но чрезвычайно распространенная в Азии. См.: [Липец. С. 81]) и молотом, причем один из них – его дядя-сарацин; Ренуар их убивает (3209-3302). Под конец Ренуар истребляет две тысячи сарацин (3341-3342).
После всех этих подвигов Ренуара не зовут на победный пир. Композиционная роль этого весьма любопытного сюжетного хода будет проанализирована ниже, сейчас рассмотрим детали.
Гильом забывает позвать на пир Ренуара (3351), и тот грозится перейти на сторону сарацин и посылает Гильому вызов (3363-3377); Гильом вслед Ренуару отправляет дворян, чтобы уговорить его вернуться, но после того, как один из них грозит юноше заточением в случае неповиновения, Ренуар их избивает (3422-3449). Ярость Ренуара способна унять только Гибор (3460-3467), после чего происходит всеобщее примирение.
Мы видим, что у этого сюжета много общего с обеими версиями ссоры Ильи Муромца с князем Владимиром: герой оскорблен тем, что его не зовут на пир, он становится врагом того, что доселе защищал (Илья крушит Киев, стреляя по маковкам церквей), к нему отправляют посольство, далее следует заточение или угроза его, а примирение героя с эпическим государем происходит после вмешательства супруги государя (Апраксья не только спасает заточенного Илью от голодной смерти, но и уговаривает выйти из подземелья).
Здесь же отметим, что если мы рассмотрим структуру "Песни о Гильоме" в целом, то аналогом ей будет уникальный авторский вариант былины. Итак: гибель сильного "младшего героя" (во французской песни – многократно повторенная) – бой с войском – ссора не званного на пир героя с эпическим государем. Такова композиция былины № 38 из сборника Соколовых (сказитель – П.А. Логинов из Пудоги): бой и гибель Ермака – победа Ильи Муромца – пир, куда не зовут Илью, далее пир с голями, посольство Добрыни к Илье и примирение с Владимиром. Подчеркнем, что такой вариант былины единичен; тем более ценно для нас, что крайне редкий способ сочетания трех мотивов одинаково реализуется во французской песни XII века и русской былине начала XX.