Функции памяти
Шрифт:
Именно оно внимательно наблюдало за действиями рыжего харра. А еще оно знало, где и в каком состоянии находится Эрра и каждый из обитателей лагеря. Кто-то спал, кто-то стоял в карауле, напряжённо и неприязненно вслушиваясь в голоса леса. Но все они сейчас были малоинтересны, важна была я, харра в клетке и наше ближайшее окружение.
«Уровень агрессии — двенадцать из шестнадцати, продолжает расти», — предупредило нечто внутри меня. — «Индекс уникальности особей от семнадцати до сорока одного процентов. Коэффициент полезности имеет отрицательную динамику. Особи опасны и не представляют значительной ценности. Устранение целесообразно. Подтвердите команду».
Я почти согласилась. Но в это мгновение где-то в глубине заторможенного сознания родился яростный протест против подобного решения проблемы. Не я должна принимать такие решения, есть же шреты, это их дело!..
«Обезвредить, зафиксировать до прибытия уполномоченных специалистов. Принято», — голос в голове оказался сообразительным.
— Намеренное причинение вреда здоровой женской особи, способной к воспроизводству, незаконно, — ровно проговорила я, пристально глядя на мужчину. — Уничтожение таковой особи без законных оснований является преступлением против разума и цивилизации, — продолжила тем же механическим голосом. Майкла буквально перекосило уже на первых словах, и, кажется, он всерьёз решил меня прикончить. Но излучатель не выстрелил — замер неподвижно вместе с рукой мужчины, им самим и его подручными.
Напрасно майор бахвалился, отреагировать он не успел, да и никто из живых не успел бы. Глупо было надеяться переиграть создателей этого места, глупо вообще было сюда соваться.
Никто не отнимал оружие, не нападал — этому ещё был какой-то шанс противостоять. Просто за долю мгновения оказались заблокированы некоторые типы нейроимпульсов. А потом камень беззвучно расступился и поглотил стоявших вокруг людей, оставив меня в коридоре одну.
«Не камень», — пришло в следующий момент понимание. — «Самопластифицируемая неизлучающая субстанция высокой степени полиморфизма с повышенной свободой единиц сверхмалого разрешения».
И я даже поняла, что это значит и как оно работает, после чего уверенно двинулась дальше. Правда, опять не успела уйти далеко, но новая помеха оказалась гораздо менее досадной.
— Мара, стой! — Харр, конечно, заметил, что случилось с людьми, и поспешил меня догнать. Схватил за плечи, тоже развернул, но сейчас это не вызвало протеста. А когда мужчина крепко меня обнял, то и вовсе стало хорошо — близость, запах его доставляли удовольствие, успокаивали, заставляли расслабиться, и всё это вместе почему-то вызывало одобрение того, что мной сейчас управляло. Самого комплекса?.. — Зачем ты сюда пришла, маленькая беспокойная урши?! — ворчливо спросил Нидар, чуть отстранился, продолжая придерживать меня за плечи.
— Необходимо завершить процесс, — ответила невозмутимо.
— Что? — опешил харр.
— Процесс вышел в критическую фазу, необходим контроль за его завершением во избежание летального исхода. Вероятность летального исхода при неконтролируемом течении процесса равна единице.
Нир несколько мгновений пристально, хмуро разглядывал меня. Кажется, сказанного он не понял, но всё же медленно разжал руки и позволил продолжить путь. Сам двинулся следом, но — не препятствовал, и это обстоятельство вызвало у чуждого разума чувство глубокого удовлетворения.
Цель пути — небольшое почти пустое помещение. Посередине большая прямоугольная плита, в её изножье — подобие кресла. По краю сознания скользнуло чувство узнавания и панический страх, но то, что вело меня, оставалось спокойным. Оно знало, что опасности нет. Слегка досадовало на отсутствие персонала и некоторых вспомогательных средств, но было уверено в успехе. Ноль целых восемь десятых — это очень хорошая вероятность.
Обуреваемая страхами и сомнениями, но не имеющая возможности сопротивляться, я забралась на прямоугольную плиту, мельком отметив, что она тёплая и совсем не твёрдая на ощупь, напротив, приятно пружинит.
Стоило лечь, как реальность отдалилась, растворилась в новом потоке сновидений. Обрывочных, коротких, бессвязных. Бесчисленные лица, почти исключительно харрские и почти все незнакомые. Коридоры и залы научно-исследовательского центра — сейчас я точно знала, что представляют собой эти пирамиды.
А потом пришла темнота. Абсолютная, безбрежная чернота открытого космоса с крошечными пылинками далёких галактик. И я ощутила себя им, этим бескрайним древним ничто, холодным и мёртвым.
Или всё же… нечто? Не безжалостное, не равнодушное, просто невообразимо огромное и неспособное заметить даже отдельную звезду, не говоря уже о чём-то еще более крошечном, вроде человеческого существа.
Живое. Растущее.
Разумное?..
ГЛАВА 9. Новое
Проснулась я вдруг, словно от лёгкого тычка в плечо. Некоторое время рассеянно разглядывала потолок, пытаясь понять, кто я вообще такая, где нахожусь и что происходит. Почему-то никакого волнения пустота в голове не вызывала, я чувствовала себя спокойной, отдохнувшей, здоровой и полной сил, а всё остальное… Да разберусь потихоньку!
Сначала вспомнились обрывки снов, и я даже потёрла ладонями лицо, пытаясь отогнать лёгкое головокружение, которое они вызвали. Крепко зажмурилась, опять открыла глаза, разглядела над головой потолок. На ровной поверхности танцевали цветные сполохи — светящиеся линии разбегались в стороны, собирались обратно, сливались воедино и опять разделялись. Красиво и абсолютно бессмысленно, просто декоративный элемент.
В ответ на моё раздражение огоньки замерли и потухли, оставив пустую гладкую поверхность.
Так лучше.
— Мара! — окликнул приятный, низкий мужской голос, мгновенно отдавшийся где-то за грудиной теплом и волной лёгкой, сладкой дрожи. — Ты очнулась! Как… как ты себя чувствуешь?
Я повернула голову на голос как раз тогда, когда мужчина приблизился и опустился на корточки рядом с лабораторным столом, на котором я лежала. Оказавшись со мной лицом к лицу, он бережно коснулся ладонью щеки, погладил. Я на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь лаской и пытаясь сообразить, кто он.
Мой мужчина. Это утверждение не вызывало никаких сомнений и протеста. Красивый, сильный, только мой и ничей больше. А я… Мара — это, наверное, я? И, наверное, нужно ответить.
— Не знаю, — проговорила на пробу. Прозвучало немного сипло, да и взгляд рыжего почему-то стал ещё более озадаченным, но пока я это проигнорировала. — Чувствую хорошо, только ничего не помню. Кажется, это временно. Разово пришлось усвоить большой объём информации, мозгу нужно время, чтобы привыкнуть. Что-то не так? — спросила я, потому что лицо мужчины с каждым словом вытягивалось всё более растерянно.