Фурии Кальдерона
Шрифт:
Девушка опустилась на колени рядом со стулом и пригнулась к нему так, что, опустив глаза, он вполне мог любоваться ее грудью в вырезе блузки.
— Ага… ужасно. Он весь белый был, когда Линялый… Линялый — это наш дурачок, сэр, вот бедолага-то… ну да, когда Линялый его сюда принес. Я уж думала, помер наш стедгольдер. А потом еще Корд и сыновья его… как с ума посходили, и все стедгольдеры как примутся биться друг с другом фуриями своими. — Взгляд ее оживился. — В жизни еще ничего такого
Фиделиас кивнул, глядя ей в глаза.
— Очень интересно, Беритта. А мальчик? Его тоже ранили?
Мгновение девушка в замешательстве смотрела на него, открыв рот.
— Это вы про Тави, сэр? — спросила она наконец. — Про племянника стедгольдера?
— Я только слышал, что мальчика тоже ранили.
— А… Вы, наверно, про Тави спрашиваете, да только чего про него спрашивать? Пусть он стедгольдеру и племянником приходится, сэр, про него и говорить-то особенно нечего. Про него да про простака Линялого.
— Мальчик тоже идиот?
— Да нет, он, если подумать, так неглуп совсем… ну и Линялый ведь тоже с молотом кузнечным неплохо управляется. Да только и Тави недалеко от Линялого уйдет. — Она нагнулась к нему еще ближе, коснувшись грудью его руки. — У него фурии нет, сэр, — драматически прошептала она.
— Совсем нет? — Фиделиас склонил голову набок, держа кружку так, чтобы голос его отразился в жидкости. — Никогда не слышал о таком. Как ты думаешь, я мог бы познакомиться с ним?
Беритта пожала плечами.
— Ну, если вам так хочется… Он в своей комнате — ушел туда сразу, как стедгольдер его с рабыней этой домой привел. Но к обеду-то спустится.
Фиделиас кивнул в сторону лестницы, на которую оглядывался стедгольдер.
— Там, наверху? Ты не знаешь, а рабыня тоже там?
Беритта нахмурилась.
— Ну, если подумать, так наверное. Но оба спустятся к обеду-то. Нынче я стряпаю, а я, сэр, стряпуха очень даже хорошая. А вот интересно мне, что вы думаете о…
Новый голос перебил ее, спокойный, но властный.
— Беритта, довольно. Твое место на кухне — вот туда и ступай.
Девушка вспыхнула от злости и обиды, встала, торопливо присела перед Фиделиасом в реверансе и вышла из зала на кухню.
Фиделиас поднял глаза и увидел высокую девичью фигуру в длинном халате. Она держалась со спокойным достоинством; длинные темные волосы ниспадали ей до пояса. Лицо ее было совсем еще молодым, с красивым, чувственным ртом, но в волосах ее поблескивала кое-где седина. Значит, это, должно быть, заклинательница воды.
Вставая, чтобы поклониться, Фиделиас мгновенно приглушил эмоции, прикрыв их от подслушивания.
— Леди стедгольдер?
Она смерила его невозмутимым взглядом,
— Я сестра стедгольдера, Исана. Добро пожаловать в Бернардгольд, сэр.
— Счастлив такой возможности. Надеюсь, я не слишком отвлек девушку от ее прямых обязанностей?
— Я тоже надеюсь, — кивнула Исана. — У нее есть склонность говорить тогда, когда нужно слушать.
— Ну, таких в королевстве не так и мало, — заметил он.
— Могу я поинтересоваться, какие дела привели вас в Бернардгольд, сэр?
Вопрос прозвучал достаточно невинно, но Фиделиас почуял в нем подвох. Не отпуская узды со своих чувств, он постарался ответить как можно спокойнее.
— Мы искали убежища от надвигающейся грозы, леди, по пути в гарнизон.
— Понятно. — Она покосилась на появившуюся Беритту. — Надеюсь, сэр, у вас нет намерения прихватить с собой кого-нибудь из нашей молодежи?
Фиделиас негромко рассмеялся.
— Конечно нет, леди.
Взгляд ее уперся в его глаза и несколько долгих мгновений оставался неподвижным. Он отвечал на это безмятежной улыбкой.
— Ах, но где же мои хорошие манеры, — словно спохватилась женщина. — Минуточку, сэр.
Она подошла к огню, сняла с полки тазик и несколько чистых тряпок.
Из проходящей за очагом трубы она налила в таз горячей воды и вернулась к нему. Поставив таз на пол, она опустилась перед ним на колени и принялась расшнуровывать его башмаки.
Фиделиас нахмурился. Хотя в городе обычай этот был в порядке вещей, он не ожидал такого же в стедгольде, тем более расположенном в такой глуши.
— Право же, леди, в этом нет необходимости.
Она подняла на него глаза, и ему показалось, что он заметил в них торжествующий огонек.
— Нет, почему же? Я настаиваю, сэр. Для нас большая честь принимать гостей с подобающими почестями.
— Но вы и без того очень добры, — не сдавался он.
Она стащила один башмак, отставила его в сторону и принялась за второй.
— Ерунда. Мой брат придет в ужас, если я не окажу вам все почтение, как того требует обычай.
Не выпуская из рук кружку горячего питья, Фиделиас откинулся на спинку стула, ибо возразить ему было нечего. Пока она омывала его ноги, в зал по двое, по трое, а то и по пятеро начали заходить обитатели стедгольда; в основном семьи, отметил он про себя. Похоже, стедгольд процветал. Хотя места у огня оставались незанятыми, большая часть помещения очень скоро заполнилась движением, шорохом и негромкими разговорами — люди наслаждались ощущением безопасности, пока на улице грохотал гром, крепчал ветер и все сильнее звенели колокольчики.