Футбол, деньги и те, кто рядом
Шрифт:
Ловчев только посмеялся над моими словами.
– Быш – тренер мудрый, но все дело в том, что Мутко еще своего мнения не знает, и будет узнавать, думаю, долго. Тут подсказками Дворковича и Медведева ему не обойтись. Володя, после такого конфуза, боюсь, надо брать ещё выше.
– А как вам Черчесов? – спросил я.
– Кто, Стас, – сразу оживился Ловчев, – Слушай, я тебе ещё не говорил. Я тут недавно летал в Милан по приглашению друзей на финал Лиги чемпионов. Приехал, садимся с женой на свои места, а рядом вижу его. Он мне и говорит: «Женя, что там у вас в Москве происходит?». Я сразу заволновался: «А что такое», – спрашиваю. А он мне в ответ: «Представляешь, я в Польше все дни веду переговоры с «Легией», оттуда лечу напрямую в Италию, а мне тут никто не верит. Говорят, что я все время был в Москве и вел тайные переговоры с «Локомотивом», и утверждают, что я требую кроме высокой заработной платы ещё и поменять все руководство клуба, иначе, мол, команду принимать не буду. Якобы, и в газетах, и по телевизору такие заявления делали. Просто не знаю, как себя вести. Стыдно друзьям и коллегам в глаза смотреть.
– Поразительно, – засмеялся я. – А на самом деле, как у Стаса дела, – прервал я рассказ Евгения Серафимовича.
– Неоднозначно все. Сказал, что с «Легией» продлевать отношения не хочет, поскольку руководство не желает укрепляться, а задачи перед ним ставит заоблачные.
– Что же теперь – вернется в Москву?
– Да нет, махнул рукой Ловчев. – Есть у него предложение от австрийцев, и даже как будто бы от «Ред Буллз», но все это только предварительно. Он сейчас в «шоколаде», как – никак чемпион Польши, и Кубок тоже его.
Шофер высадил Ловчева у моста Богдана Хмельницкого напротив Киевского вокзала, и тягостное сознание душевной опустошенности стало снова медленно овладевать мной. Одним словом, «пропало лето».
Прошел ровно месяц, и душно становилось не только от осознания провала на «Евро-16», но и от нестерпимой московской жары. Поздно вечером на бегущей строке одного из центральных каналов неожиданно для многих, в том числе и для меня, высветилось сенсационное сообщение: РФС согласовал с Черчесовым его двухгодичный контракт в качестве главного тренера сборной с указанием точной суммы контракта в два с половиной миллиона евро в год. Я был крайне удивлен, поскольку для Черчесова это было совсем нетипично, он не любил козырять своими финансовыми достижениями и всегда скрывал от досужих журналистов суммы своих личных контрактов как со «Спартаком», так и с «Амкаром», до тех пор, пока уже на посту главного тренера «Динамо» случайно не проговорился, что в «Спартаке» получал полтора миллиона долларов в год, а в «Амкаре» – миллион, но рублей, в месяц. Сумму своего контракта с «Динамо» от хранил в глубокой тайне, впрочем, как и все футболисты этого клуба, пока УЕФА не отстранил клуб от участия в европейских Кубках за нарушение правил fair-play. Тогда-то все и узнали, что Станислав Саламович получал в «Динамо» около двух миллионов евро в год. Моя рука невольно потянулась к трубке телефона, и я набрал номер Черчесова, однако он сбросил. Утром следующего дня он перезвонил мне сам.
– Владимир, – прозвучал знакомый мне голос, – я догадываюсь, почему вы мне вчера звонили.
Я не успел спросить, откуда, поскольку он был намерен все рассказать сам без наводящих вопросов.
– Вы знаете, – сказал он, всегда обращаясь ко мне только на «вы», – я сам вчера впервые услышал о сумме контракта и условиях своей работы с РФС. У меня действительно была две недели назад встреча с Мутко. Говорили обо всем, но финансовых условий разговор не касался. С тех пор никакой информации от него не поступало. Знал только, как и вы, наверное, из СМИ, что обсуждают еще и другие кандидатуры, а вчера вечером мои родственники и друзья мне буквально телефон оборвали. Обиделись, почему я им ничего не сказал, а я не знал, что ответить. Даже смешно как-то. Вот из той же серии: был я в конце мая в Милане на финале Лиги чемпионов и встретил там Ловчева. Я ему про Локомотив рассказал. Тоже довольно странное дело приключилось. Футбол стал смахивать на какое-то шоу.
Я засмеялся и, прервав Станислава, сказал ему, что эту историю уже слышал. Он тоже засмеялся в ответ. Я добавил, что мы с Евгением Серафимовичем были вместе на одной телепередаче, но лучше бы она была посвящена его достижениям в Польше. Он опять засмеялся.
– Да-да, я видел вас обоих на канале «Россия» в телепередаче после матча со Словакией. Правильно?
– Точно так, – сказал я. – Но если честно, Стас, я звонил, конечно, не по поводу двух миллионов евро, их еще у РФС просто нет, – а звонил я вам, чтобы поздравить с назначением.
– Ну вот видите, пока не с чем еще поздравлять.
– Ну не скажите, – парировал я. – Если центральные каналы взяли на себя такую смелость, значит, получили отмашку. Это тебе не «Матч-ТВ» со словами на устах Нобеля Арустамяна.
– Хочется в это верить, Владимир, – со смущением в голосе произнес Черчесов.
Я напомнил ему о нашем давнем разговоре, который состоялся в Сочи весной 2011 года сразу после матча «Жемчужины» с воронежским «Факелом». Дело было в раздевалке в подтрибунном помещении.
– А, наверное, это когда мы остались втроем, – сказал Стас. – С нами еще был Костя Сарсания, и мы шутили по поводу сборной.
– Какие уж там шутки, – засмеялся я. – Вы с Костей на спор готовы были биться, уверяя его, что непременно наступит время, когда вы будете главным тренером сборной. А мы с Костей станем у вас в команде пресс-атташе и генеральным менеджером.
– Да я и сейчас не отказываюсь от своих слов, – голос Стаса зазвучал радостно. – Вот сижу, жду приглашения, я его все нет и нет. Бердыев, говорят, тоже хочет в сборную, или ему в «Спартаке» больше предлагают? Поговаривают, чуть ли не три с половиной в год. Тебе Костя ничего не говорил?
– Нет, – ответил я. – Мы с ним после майских праздников ни разу не встречались.
На прощание я пожелал Стасу удачи и положил трубку.
За свою долгую и во многом успешную работу в качестве футбольного агента я знал многих спартаковских тренеров, но со Стасом я знаком прежде никогда не был. Мы познакомились с ним только весной 2010 года на стадионе в «Химках» в перерыве матча между «Динамо» и «ЦСКА». В буфете ложи ВИП, где было шумно и многолюдно, мы стояли с Бышовцем, обсуждая текущие дела, но Анатолия Федоровича спешно пригласили в правительственную ложу, и он так стремительно скрылся за охраняемой дверью, что забыл попрощаться. Неожиданно появился Черчесов. Он подошел ко мне и представился. Любое упоминание о недавней работе его в «Спартаке» в качестве главного тренера, видимо, его беспокоило. Некстати ко мне подбежал мой пятилетний внук и, теребя за штанину, потребовал к себе внимания.
– Как тебя зовут, – спросил его Станислав Саламович.
– Егор, – смело сказал незнакомцу мальчик.
– А фамилия твоя как? – строгим голосом постового милиционера спросил бывший вратарь.
Внук удивленно пожал плечами, как будто она должна быть всем известна, и громко выпалил:
– Абрамов.
– Фу ты, черт, – выдохнул Черчесов и театрально схватился за сердце, немного согнувшись, – а я-то испугался, думал, что Титов, – и погладил Егора по голове.
Я тогда сразу смекнул, что у Станислава Саламовича с чувством юмора все в порядке. С тех пор мы стали с ним частенько созваниваться. В каждом разговоре Стас напоминал мне, что он не просто тренер, а еще и экономист с высшим образованием, и старался строить свой разговор со мной, используя в своей речи терминологию финансиста, мыслящего экономическими категориями.
Однажды, перед тем, как подписывать свой контракт с «Жемчужиной», Стас советовался со мной по ситуации в этом клубе. Я сказал, что беседовал со Смоленцевым, и Евгений Борисович заверил меня, что по финансам они крепко стоят на ногах. Черчесов в свою очередь подтвердил, что знаком со Смоленцевым и считает его серьезным и опытным юристом с большими связями, однако что-то все-таки его тревожило. Оказалось, не напрасно. И года не прошло, как клуб снялся с соревнований ФНЛ именно по причине финансовых невзгод. Принимая «Динамо», Черчесов, пройдя огни и воды Пермского края, по поводу финансов этого клуба не заморачивался. Ему и в голову не могло прийти, что с этим айсбергом может что-то случиться. Единственно, о чем я его тогда лично попросил, так это обратить внимание на молодого нападающего Панюкова, у которого я был агентом, чтобы парня почаще ставили в состав, если, конечно, он будет того заслуживать. Но Стас за время своей работы главным тренером этой команды его так ни разу и не выставил на игру. Впрочем, звонить мне он тоже перестал. Позднее, уйдя из «Динамо», он неожиданно связался со мной и попросил меня передать родителям Андрея Панюкова, чтобы зла на него не держали, просто так сложились обстоятельства, и приходилось ставить в первую очередь тех, чья зарплата была заоблачной. А когда принимал польскую «Легию», позвонил и сказал в ответ на поздравление, что он больше всего хотел бы стать главным тренером нашей сборной, как будто рассчитывал на то, что кто-то да услышит…