Футбол, деньги и те, кто рядом
Шрифт:
– Хорошо, – согласился господин Хан. – Ты можешь гарантировать, что платеж точно будет произведен?
– Готов, но только на 99 процентов, – сказал я. Чтобы быть уверенным на все сто, надо перезвонить в Петербург Президенту клуба и подтвердить ему ваше согласие.
– О кей, – сказал господин Хан, – тогда я возвращаюсь в офис и жду от тебя подготовленный проект трансферного контракта.
– Да, – добавил я, спохватившись, подготовьте еще письмо на имя президента клуба «Зенит» с благодарностью за сотрудничество. Оно необходимо для подтверждения факта переговоров и намерения подписать контракт.
Я положил трубку, обернулся к Константину и, встретив его пылающий взгляд, сказал, что Хан пока требует мою личную гарантию перевода суммы контракта, но исключительно единым платежом, без разбивки на транши.
– Давай, разговаривай сам с Сергеем Александровичем, – сказал Костя и набрал номер Фурсенко.
Выслушав меня, президент «Зенита» ответил:
– Владимир,
– В таком случае завтра, а, может быть, и сегодня, часа через три, я направлю вам трансферный контракт, подписанный клубом «Сеул».
– Прекрасно, Владимир, спасибо за работу. Условия и сумму вашей комиссии тогда обсудите с Константином.
Через два часа мы подготовили проект контракта и отправили его факсом в Корею. Буквально через полчаса у нас уже был факсовый ответ с указанными реквизитами, подписями и жирной печатью. Господин Хан перезвонил мне следом и сказал, что оригинал контракта они направят курьерской почтой, и я получу его уже через два, от силы три дня.
– Бывает же такое! – воскликнул я, стоя в окружении сотрудников нашей фирмы. – Мы заработали сразу пятьдесят тысяч долларов – ровно столько, сколько нужно, чтобы выполнить годовой план.
Через три дня Фурсенко позвонил мне в офис и уточнил, получил ли я оригинальные документы, как обещали корейцы.
– Да, – сказал я радостно, – они у меня.
– Ну что же, – удовлетворенным голосом сказал Сергей Александрович, мы сделали с вами хорошую работу и сэкономили для нашего клуба минимум миллион долларов. Дик уверял меня, что стоить игрок будет три, а то и три с половиной миллиона. Так что… все получилось, как нельзя лучше. Завтра я пришлю своего человека за документами, – и, попрощавшись, положил трубку.
Я воспользовался своим правом позвонить Фурсенко только однажды где-то года через два, и то, только потому, что президент клуба «Сеул» просил меня лично довести до его сведения мнение корейских специалистов по поводу Дика Адвоката. Вопрос касался цены на корейских футболистов. Их футбольная общественность и в особенности журналисты по прошествии времени никак не могли взять в толк, как могло случиться, что футбольный клуб «Сеул» получил за Ким Донг Джина два миллиона долларов, тогда как клуб «Хендай» получил за Ли Хо, молодого центрального полузащитника сборной Кореи, целых три. По их мнению, цена за Ли Хо была завышена как минимум в два раза, поскольку этот игрок, в отличие от Кима, который более пяти лет отыграл за сборную и имел только отличные игровые оценки, едва отыграл в высшей лиге один сезон и, чтобы называться тем, за кого его выдавал Дик Адвокат, ему нужно было еще долго работать над собой. За Кима вся Корея была спокойна. Они знали, что это уже большой мастер и себя нигде не скомпрометирует. Все, что просил Хан, я передал тогда Сергею Александровичу. Он выслушал меня с большим вниманием и сказал, что, с мнением корейца можно согласиться, и Ли Хо возможно не так хорош, а поэтому все чаще сидит на скамеечке запасных. Однако воспользоваться предостережением корейца полагаться во всем на мнение Дика в полной мере он не сможет, поскольку тот к тому времени уже привел «Зенит» к чемпионству и сделал клуб обладателем «Кубка УЕФА». А посему ссориться с этим тренером было не в интересах клуба.
Возможно, корейцы питали к Дику не самые теплые чувства, поскольку за время работы в Корее он не отличался сдержанностью и учтивостью, так необходимой в тех краях. Помню, как-то генеральный директор КФА сказал мне в доверительной беседе, что с его точки зрения самыми корыстными, жадными и хитрыми являются вовсе не евреи, как принято считать во всем мире, а именно голландцы.
Причиной нелестных суждений одного из руководителей корейского футбола о патологической жадности голландцев было скорее навеяно образом жизни и мыслей не столько Дика Адвоката, сколько многоуважаемого Гуса Хиддинка. Ему действительно везло, и, если бы не оглушительный успех сборной Кореи на Чемпионате мира 2002 года и выход в полуфинал, не избежать бы Гусу злой критики корейских журналистов, давно заметивших у этого голландца пристрастие к роскоши и красивым женщинам. Этот великий тренер редко проживал на базах, поскольку любил просиживать допоздна в кофейнях пятизвездочных отелей, любуясь разнаряженными дивами, фланирующими в лобби. Однако разговоры журналистов о заоблачных требованиях и круглых суммах контрактов больше касались Дика, и только потому, что он был слишком прямолинейным, а порой даже и грубым с акулами пера. На самом же деле Дик всегда и везде шел лишь по следу Гуса и требовал себе суммы немного ниже, чем Гус. Но слухи о его жадности просачивались в прессу куда чаще, чем о его соотечественнике, и он почти всегда находился в ореоле общественной неприязни.
Эту неприязнь кто-то мог бы даже сравнить с той, что когда-то питал римский народ к своему императору Калигуле, но тому было все нипочем. «Пусть
– Что же ты хочешь, Николаич, чтобы московские болельщики любили Дика так же, как петербургские? Он же до мозга костей пропитался газпромовским духом. Ты только вспомни те немыслимые для разума нашего народа контракты, которые готовились с моим непосредственным участием в бытность Дика в «Зените». Я и сам порой теряюсь, силясь вспомнить, сколько мы тогда с Фурсенко сделали: Ломбертс, Губачан, Шкртел, Семак, Зырянов, Широков, наконец Ким Донг Джин. Помнишь, что случилось, когда я познакомил Фурсенко с Ринатом Ахметовым, – засмеялся Костя и вскинул руку.
Я кивнул головой и улыбнулся ему в ответ.
– Вот именно, родился крупнейший контракт на Тимощука из «Шахтера» на 20 миллионов долларов!
Я любил наблюдать его по-детски безудержное выражение эмоций.
– А какой я провернул трансфер с покупкой Данни за 30 миллионов евро из московского «Динамо»! продолжал Костя, – это знакомство с португальским агентом Жоржем Мендешем помогло. Именно он меня надоумил. Один к одному, как и в случае с Домингесом получилось, когда я «увёл» его из рук Бердыева за 7 миллионов евро только на основании пункта об отступных. Тут, Николаич, не только документальную повесть можно было бы написать, здесь целый роман-эпопея получился! Денег тогда «Зенитом» была потрачена куча, но почти всё в конце концов окупилось. В этом мне признавался сам Алексей Борисович. Мы завоевали даже супер – кубок, о чем и не мечтали! Тогда нам оставалось всего-то построить лучший в Европе стадион с обогревом трибун и победить в Лиге Чемпионов.
Подожди, придет время и Газпром созреет для последнего броска.
Костя искренне в это верил, и мне казалось, что в его глазах горел свет далекой звезды.
– Красавцы, что и говорить! – засмеялся я, – ничего не остается делать, только руками разводить. Оттого и ненависть такая.
– Здесь скорее не только ненависть, – возразил Костя. – Помнишь тот анекдот про Сталина, когда ему доложили, что у Рокоссовского появилась любовница актриса? Спросили, что делать. «Будем завидовать», – ответил генералиссимус. Вот так, – заключил Костя, – значит, пусть завидуют, коль их доля такая.
Когда пришло время Сергею Фурсенко перебираться в Москву для работы в РФС, то Сарсания оказался в «Динамо». Не все сладко получилось в РФС. У нас в стране после бесславного Евро-2012 Дику решением свыше учинили обструкцию на канале «Россия» в программе «Прямой эфир», пригласив на неё языкастых экспертов. Не обошли вниманием и меня, почему-то посчитав, что я способен внятно и доходчиво объяснить, как, за что и почему президент РФС Фурсенко выплачивал из кармана Газпрома этому, ставшему вдруг нерукопожатным голландцу с профилем и повадками Наполеона целых пять, а то и шесть миллионов евро в год. Однако до начала эфира выяснилось, что входе его подготовки вдруг объявили о своем желании высказаться далекие от футбольных перипетий мэтры «отечественной совести нации» во главе с Владимиром Жириновским и примкнувшие к нему Фетисов с Тарасовой и также «рассудительный» Бубнов. Меня, поначалу за робкое, а потом настойчивое желание попытаться пролить луч света на правду жизни срочно пересадили во второй ряд и, пока патриотично и долго растекалась мыслью по древу Татьяна Тарасова, Бубнов в свойственной ему манере сам рванул микрофон и торопливо и бездоказательно прокричал, что все в РФС, начиная с Фурсенко и кончая Диком – бездарная мафия от футбола. Не дожидаясь, пока на него накинут смирительную рубашку, он спешно покинул студию. А посему Жириновскому и Фетисову досталась роль посредственных обвинителей главы РФС Фурсенко, якобы виноватого во всем и к тому же нечаянно посмевшего замахнуться на идею создания сборной, способной немного немало стать чемпионом мира на Мундиале в Москве. Как мне мыслилось, вся программа должна была быть задумана лишь с целью доходчивого объяснения гражданам вообще и болельщикам в частности, на каком основании и из каких источников платятся такие заоблачные суммы тренерам, ничего не достигшим своими результатами, однако по этой теме никто из выступавших в эфире так и не сказал ни слова. Да и не могли сказать, поскольку были далеки от сути вопроса и не владели пониманием ситуации. А я? Я так и просидел всю передачу на скамейке запасных, наивно полагая, что уж после таких бурных высказываний общественных деятелей о недопустимости разбазаривания огромных сумм на зарплату тренерам, теперь наконец наступят времена вдумчивого и бережного отношения к денежным потокам, русла которых прокладываются в тиши высоких кабинетов. Но, как оказалось, не тут-то было. Все только пошло резко вверх по кривой в графике доходов означенных лиц. Пришли новые люди, и контракты на суммы от пяти миллионов евро стали уже нормой не только у заурядных футболистов, но и у их тренеров, при том, что результаты становились все скромнее и скромнее. Замаячили те же лица, и те же грабли стали набивать шишки уже новым руководителям. Гус Хиддинк оказался теперь в российском супер-клубе «Анжи», где командовал парадом узнаваемый в народе Герман Ткаченко.