Футбол! Вправо, влево и в ворота!
Шрифт:
Но обратить внимание на этот случай я хочу вот еще почему. Раньше чемпионату страны уделялось гораздо большее внимания. Это были самодостаточные соревнования. Если бы сейчас кто-нибудь из российских футболистов забил несколько мячей в европейском или мировом финале, а тем более занял бы вместе с командой призовое место, то уж в числе лучших его назвали бы обязательно. Более того — в это число включают футболистов, играющих за рубежом. Заставить журналистов не делать этого я не могу, да и не хочу никому навязывать свое мнение. Только давайте еще раз подумаем о том, как мы сами вредим этим нашему футболу, как принижаем достоинство тех, кто бьется за звание чемпиона страны, в которой мы все живем.
Но вернемся к играм чемпионата и Кубка СССР. Из матчей тех лет
И тут, практически сразу после матча, у моего отца открылась язва желудка. Мне поздно вечером сообщили об этом по телефону родственники из Коломны, сказавшие, что отец не хочет соглашаться на операцию, пока не встретится со мной. По дороге в Коломну я вместе с начальником команды едва не попал в серьезную аварию — мы чудом избежали столкновения с машиной, стоявшей в темноте у обочины с выключенными габаритными огнями. Но, слава Богу, все обошлось. А после встречи со мной отец дал добро хирургам, сказав: «Желаю удачи, Эдик, тебе и команде. А уж результат, если все хорошо будет, после операции узнаю…»
Операция прошла нормально, но пожелание отца мы выполнить не смогли, хотя после точного удара Вени Арзамасцева и вели в счете. Потом еще Мустыгин дважды один на один с вратарем «Спартака» выходил, я из выгодного положения промахнулся, Лерка Адамов хороший шанс забить упустил… А вот Хусаинов за десять минут до конца встречи счет сравнял, и вскоре нам забили второй мяч.
Можно, конечно, сказать, что поражение минчан стало следствием определенных ошибок нашего тренерского штаба, но точнее будет предположить, что победил тогда знаменитый спартаковский дух. Не зря москвичей считали кубковой командой, а в кубковых матчах зачастую побеждает не тот, кто объективно сильнее, а тот, кто в этот день лучше настроен на победу.
Да, слава Богу, что отца прооперировали успешно, но Кубок завоевал «Спартак». В Минске, однако, оргвыводов делать не стали. Ситуацию оценили так: «Вы ни в чем не уступали москвичам, показали хорошую игру. А от поражений в футболе никто не застрахован». «Наверху» понимали, что поддержка со стороны первых лиц республики необходима команде, получившей моральную травму. И такое отношение к «Динамо» сказалось положительно. Уже следующий матч чемпионата СССР мы выиграли с крупным счетом, что по тем временам, когда футболисты в кубковых встречах выкладывались предельно, было достойно уважения.
Увы, отношение к Кубку России у некоторых главных тренеров наших сильнейших клубов сейчас совершенно иное, хотя они-то как раз должны помнить о подобных матчах прошлых лет. Да как же можно выставлять пусть и на встречу с клубом низшей лиги практически дублирующий состав?! Не понимаю! Хотя при желании с таким явлением бороться можно просто: считать подобное поведение неспортивным, и клуб, уличенный в экономии сил на такой игре, к участию в Кубке на следующий сезон не допускать.
Но давайте вернемся в год 1966-й. Он завершился для меня, несмотря на неудачное выступление в чемпионате за минское «Динамо», присвоением звания «Мастер спорта международного класса». Этого звания были удостоены все члены сборной СССР. А вот на капитанском мостике сборной произошли изменения. Главный тренер главной команды страны Николай Петрович Морозов, честно сделав свое дело, ушел на заслуженный отдых, и сборную возглавил Михаил Иосифович Якушин. Тренером был назначен Виктор Григорьевич Царев, а начальником команды остался Андрей Петрович Старостин. И снова я волновался — быть может, Якушин исповедует иную концепцию игры, в которую футболист Малофеев не вписывается? К счастью, патриарх тренерского цеха, под руководством которого еще в 1945 году московское «Динамо» совершило триумфальное турне по Англии, пригласил меня в сборную.
С Якушиным мне довелось стать участником самого, пожалуй, длительного визита нашей сборной в Мексику. Изначально планировалось, что мы проведем за океаном месяц, сыграем определенное количество матчей с клубными командами хозяев и их сборной. Однако мексиканцы, которым в ходе этих запланированных встреч так и не удалось нас обыграть, предложили нам сыграть добавочные игры. Не знаю, на каких условиях они договаривались об этом с советским Госспорткомитетом, но игрокам сборной было предложено по 50 долларов за встречу. Напомню, что в конце шестидесятых годов это была для нас приличная сумма. Свое намерение, насколько я знаю, латиноамериканцы мотивировали тем, что каждый раз выставляют на матч с нами разные сборные команды. Хотя мы-то видели, что всегда против нас играл сильнейший состав. Как бы то ни было, в итоге мы провели в Мексике пятьдесят пять дней! Увы, старания хозяев оказались напрасными, в ту пору им не по силам было выиграть у сборной СССР. Думаю, что при этом мексиканцы в финансовом накладе не остались, так как все игры в разных городах проводились при переполненных трибунах.
Возможно, руководство нашей сборной, которое в большинстве своем составляли люди в возрасте, чувствовало себя комфортно в этой поездке, но каково было нам, молодым ребятам, оказаться оторванными от дома, от жен и семей на такой срок. К концу поездки, честно говоря, нам был не до футбола и не до долларов! После каждой игры мы пребывали в чемоданном настроении, но потом вдруг выяснялось, что предстоит еще один выход на поле. К тому же мы не были, как нынешние сборники, экипированы сотовыми телефонами и даже позвонить домой возможности не имели. Попробуйте представить, с какой радостью мы возвратились из двухмесячного дрейфа на жаркой мексиканской льдине.
Состав сборной СССР, которая выступала в Мексике, изменился по сравнению с участвовавшим в мировом чемпионате 1966 года. Михаил Иосифович привлек, например, в команду динамовца Валерия Маслова, одного из плеяды тех спортсменов, кто блистал и на хоккейных, и на футбольных полях. Но главное, Якушин вернул в сборную Эдуарда Стрельцова, чью имя у нас, тогда еще подростков, было на слуху с 1958 года. Хотелось услышать о его злоключениях из уст самого Стрельцова, но было видно, что воспоминания о тюрьме доставляют Эдику тяжелые переживания. Он лишь говорил, что сожалеет о произошедшем, о том, что его жизнь так повернулась. Ведь сколько бы матчей он мог сыграть, принеся пользу клубу и сборной! И хотя Стрельцов оставался несогнутым судьбой человеком, годы лишений отразились на его здоровье. Мне довелось поиграть с ним в нападении, и могу сказать, что он был великим футболистом. В команде со Стрельцовым всегда можно было играть в умный футбол. Будучи форвардом таранного типа, он при этом великолепно чувствовал каждое движение партнеров по атаке. Приятно было знать, что он всегда заметит, как ты открылся, и всегда сумеет предложить себя, когда мяч находится у тебя.
Восстанавливаться после игр за сборную Стрельцову было нелегко. Это сложный момент и для молодых игроков с благополучной судьбой, а уж каково бывало ему…
Вспоминаю такой случай. В Сантьяго мы обыграли сборную Чили со счетом 4:1, и три мяча в той игре забил Стрельцов. Тогда в Чили находился наш известнейший поэт Евгений Евтушенко, пребывавший в зените славы. И вот он заходит в раздевалку сборной СССР после этой громкой победы, видит усталого и опустошенного Стрельцова.
— Эдик, — говорит Евтушенко. — Ну что же ты такой мрачный сидишь. Ведь хэт-трик сделал, радоваться надо.
А Стрельцов отвечает:
— Эх, Женя, это во время игры было: радость и все прочее. А сейчас тяжело себя чувствую.
Евтушенко ему рассказывает, что перед матчем поспорил на трибуне — Стрельцов забьет сегодня не меньше двух мячей. И выиграл восемьсот долларов! Предлагает:
— Распоряжайся мной, Эдик! Чего хочешь, чего желаешь?
Стрельцов в ответ:
— Хорошо было бы собраться у нас в номере, чайку попить, пивка. Ты нам, Женя, стихи свои почитаешь, посидим, побеседуем.