Фюрер, каким его не знал никто. Воспоминания лучшего друга Гитлера. 1904–1940
Шрифт:
У Клары Пёльцл было несчастное детство в бедном и жалком доме, где она была одной из младших из двенадцати детей в семье. Я часто слышал ее рассказы о своей сестре Йоханне. Эта тетка довольно часто присматривала за Адольфом, после того как тот остался без отца. Позднее я познакомился еще с одной из ее сестер, Амалией. В 1875 году, когда Кларе было пятнадцать лет, ее родственник, таможенный чиновник в Браунау Алоис Шикльгрубер, пригласил ее приехать, чтобы помогать его жене в доме. Алоис Шикльгрубер, который только на следующий год взял себе имя Хидлер, превратив его в «Гитлер», был тогда женат на Анне Гласл-Хёрер. Этот первый брак Алоиса Гитлера с женщиной на четырнадцать лет его старше был бездетным, и они в конце концов расстались.
Когда его жена умерла в 1883 году, Алоис Гитлер женился на Франциске Матцельсбергер,
7 января 1885 года, через шесть месяцев после смерти второй жены, Алоис Гитлер женился на своей племяннице Кларе, которая уже ждала от него ребенка, первого сына Густава. Тот родился 17 мая 1885 года, то есть через пять месяцев после замужества, и умер 9 декабря 1887 года.
И хотя Клара Пёльцл была всего лишь троюродной сестрой, супружеской паре нужно было получить церковное разрешение на брак. Прошение об этом, написанное аккуратным, четким почерком государственного служащего Австро-Венгрии, и по сей день лежит в архивах епископата в Линце под регистрационным номером 6. 911/II/2 1884. Этот документ гласит:
«Прошение Алоиса Гитлера и его невесты Клары Пёльцл о разрешении на брак.
Ваше высокопреосвященство,
Эти двое, нижеподписавшиеся в смиренной преданности друг другу, приняли решение вступить в брак. Согласно прилагаемой родословной, их браку мешает каноническое препятствие в виде родства в третьем колене, затрагивающем второе. Поэтому они смиренно просят его преподобие милостиво дать им разрешение на брак на основании следующего: согласно прилагаемому свидетельству о смерти, жених является вдовцом с 10 августа сего года и отцом двоих малолетних детей, мальчика двух с половиной лет (Алоиса) и девочки в возрасте одного года и двух месяцев (Ангелы), для ухода за которыми ему необходима женская помощь, так как он, будучи таможенным чиновником, находится на службе весь день и часто ночью и поэтому едва ли может заниматься воспитанием и обучением своих детей. Невеста заботилась о детях после смерти их матери, и они очень привязались к ней, так что можно справедливо предположить, что их воспитание будет успешным, а брак счастливым. К тому же невеста не имеет средств к существованию, и поэтому маловероятно, что у нее когда-либо появится другая возможность составить себе хорошую партию.
По этим причинам нижеподписавшиеся повторяют свою смиренную просьбу дать им милостивое разрешение на брак, несмотря на родство по побочной линии.
Из епархии был получен ответ, что она неправомочна дать разрешение на брак, и прошение было отправлено в Рим, где оно и было удовлетворено постановлением папского собора.
О браке Гитлера с Кларой разные знакомые их семьи отзывались как об очень счастливом, в чем, очевидно, большую роль сыграл покорный и уживчивый характер его жены. Однажды, говоря о своем браке, она мне сказала: «То, на что я возлагала надежды и о чем мечтала в девушках, не осуществилось в моем браке, – и добавила безропотно: – Но разве такое бывает?»
Быстрое рождение детей одного за другим стало тяжелым психологическим и физическим бременем для этой хрупкой женщины: в 1885 году родился сын Густав, в 1886-м – дочь Ида, которая умерла через два года, в 1887-м – еще один сын Отто, который прожил всего три дня, и 20 апреля 1889 года – снова сын, Адольф. Сколько боли скрывается за этими голыми цифрами! Когда родился Адольф, трое других детей уже умерли. С какой заботой страшно уставшая мать должна была ухаживать за этим четвертым ребенком! Однажды она сказала мне, что Адольф был очень слабым ребенком и она всегда
Возможно, в ранней смерти троих детей повинен тот факт, что их родители были кровными родственниками. Выносить окончательный вердикт я предоставляю специалистам. Но в этой связи я хотел бы привлечь внимание к одному моменту, которому, на мой взгляд, следует придавать очень большое значение.
Самой выдающейся чертой в характере моего друга была, как я в этом сам убедился, необыкновенная твердость во всем, что он говорил и делал. В его характере было что-то жесткое, несгибаемое, непреклонное, упрямое и непоколебимое, что проявлялось в его глубочайшей серьезности и лежало в основе всех других его качеств. Адольф просто не мог изменить свое мышление или склад характера. Все, что заключалось в этих жестких границах, оставалось неизменным навсегда. Как же часто я был этому свидетелем! Помню, что он сказал мне, когда мы снова встретились в 1938 году после тридцатилетнего перерыва: «Вы совсем не изменились, Кубичек, вы только постарели». Если это была правда обо мне, то насколько большей правдой это было о нем! Он никогда не менялся.
Я попытался найти объяснение этой главной черте его характера. Влияние окружающей среды и образование едва ли объясняют ее, но я могу предположить – хотя я абсолютный дилетант в вопросах генетики, – что биологически брак между родственниками в семье должен был зафиксировать определенные черты, и, вероятно, эти «задержавшиеся комплексы» дали такой характер. Именно эта несгибаемость причиняла матери Адольфа Гитлера такие бесчисленные горести.
И еще раз материнское сердце жестоко испытала судьба. Через пять лет после рождения Адольфа, 24 марта 1894 года, она родила пятого ребенка, сына Эдмунда, который также умер ребенком 29 июня 1900 года в Леондинге. Если Адольф, разумеется, не мог помнить рождений первых троих детей в Браунау и разговаривать с ними, то своего брата Эдмунда он помнил хорошо, так как к моменту его смерти Адольфу было уже одиннадцать лет. Однажды он сказал мне, что Эдмунд умер от дифтерита. Самый младший ребенок, девочка по имени Паула, родившаяся 21 января 1896 года, выжила.
Таким образом, безвременная смерть лишила Клару Гитлер четверых из шестерых детей. Наверное, эти ужасные испытания разбили ее материнское сердце. Ей оставалось только одно – забота о двоих выживших детях, забота, которую ей пришлось нести одной после смерти мужа. Небольшим утешением было то, что Паула росла спокойным, послушным ребенком; гораздо больше была тревога за единственного сына, которая кончилась только с ее смертью.
Адольф действительно любил мать. Я клянусь в этом перед Богом и людьми. Я помню много случаев, когда он проявлял любовь к матери, которая была глубже и трогательнее всего во время ее последней болезни. Он всегда говорил о матери только с глубокой нежностью. Он был хорошим сыном. Он не в силах был исполнить ее самое заветное желание – увидеть, как он пошел по надежной жизненной стезе. Когда мы вместе жили в Вене, он всегда носил портрет матери при себе в медальоне. В «Майн кампф» он решительно написал о своих родителях: «Я чтил своего отца, но любил мать».
Глава 5
Портрет его отца
Хотя его отец уже почти два года как умер к тому моменту, когда я впервые повстречался с Адольфом, он по-прежнему был «всегда присутствующим» в его семье. Мать всячески сохраняла память о нем, так как она, имея такой уступчивый характер, почти полностью потеряла собственную индивидуальность. А все то, что она думала, говорила и делала, было в духе умершего отца. Но ей не хватало силы и энергии, чтобы осуществлять волю отца. Матери, которая все прощала, в воспитании сына мешала ее безграничная любовь к нему. Я мог себе представить, насколько абсолютным и продолжительным было влияние этого человека на своих домочадцев. Это был настоящий патриархальный отец семейства, чей авторитет непререкаем и почитаем. Теперь его портрет висел на самом почетном месте в комнате. На кухонных полках, как я помню, располагались аккуратно разложенные длинные трубки, которые он курил когда-то. В семье они были почти символом его абсолютной власти. Много раз, разговаривая с ним, фрау Гитлер подчеркивала свои слова, указывая на эти трубки, словно они должны были засвидетельствовать то, насколько верно она следовала традициям, заведенным ее мужем.