Фюрер, каким его не знал никто. Воспоминания лучшего друга Гитлера. 1904–1940

Кубичек Август

На основе этого автопортрета можно получить неправильное представление о его школьных годах. И хотя он говорил о них с неохотой и раздражением, тем не менее их тень в определенной степени лежала на нашей дружбе. Так, впечатление, которое у меня осталось от того времени, отличается от всего того, что он написал в своей книге пятнадцатью годами позже.

Сначала одиннадцатилетний мальчик обнаружил, что ему очень трудно влиться в незнакомую окружающую среду. Каждый день ему приходилось совершать долгий путь из города Леондинга до реального училища, расположенного далеко в Штайнгассе. Он часто говорил мне, когда мы, бывало, шли до старой крепостной башни, расположенной

на возвышении приблизительно на полпути между Линцем и школой, что переезд был самым замечательным событием в те годы. На дорогу у него уходило больше часа, и это давало ему ощущение свободы, которым он дорожил.

Его одноклассники, главным образом из хороших, зажиточных семей Линца, холодно встретили чужого мальчика, который ежедневно приходил «от крестьян», и преподаватели интересовались им лишь в той мере, в которой этого требовала школьная программа. Это сильно отличалось от начальной школы с ее доброжелательными учителями, которые достаточно близко знали каждого ребенка и проводили вечера с их отцами за выпивкой в гостинице. В начальной школе Гитлер учился в течение всего учебного года без каких-либо существенных усилий. Начав учиться в средней школе, он попытался импровизировать. Это было необходимо, потому что ему не нравилось учить те вещи, которые преподаватели считали важными, но его обычные уловки не могли послужить ему здесь. Он, соответственно, ушел в свою раковину и пустил все на самотек.

В классе его редко кто замечал. У него не было друзей – в противовес начальной школе, – да он их и не хотел. Время от времени один из снобов-одноклассников давал ему понять, что «мальчики, приходящие из города», не должны учиться в реальном училище. Это побуждало его еще больше изолироваться от других учеников. Примечательно то, что ни один одноклассник тех времен никогда, даже много лет спустя, не заявлял о том, что он был с Адольфом в каких-либо близких, дружеских отношениях.

Директор школы Ганс Комменда, который преподавал в 1-м классе математику, поставил Гитлеру «неудовлетворительно». То же самое сделал и учитель естественной истории Макс Энгстлер, которого боялись все. Таким образом, ученик реального училища Гитлер закончил первый год обучения с двумя неудовлетворительными оценками, в результате чего ему пришлось остаться на второй год. Адольф никогда не говорил мне, какова была реакция его отца, но я легко могу ее себе представить.

1901—1902 годы. Реальное училище в Линце, повтор 1-го класса.

Таким образом, ему пришлось начать все сначала. Его классным наставником теперь был преподаватель Эдуард Гуэмер, который преподавал немецкий и французский языки; последний был единственным языком, которым занимался Адольф или, скорее, был вынужден заниматься. Но здесь он, по крайней мере, как-то приспособился к окружающим, пересдал экзамены за 1-й класс и перешел в следующий.

1902—1903 годы. Реальное училище в Линце, 2-й класс.

Он с трудом отучился этот год, и снова его отец был вынужден подписать школьный табель, в котором по математике стояло «неудовлетворительно»: учитель Генрих Драш не преподавал раньше этот предмет Адольфу и поэтому не мог утверждать, что плохая оценка была бунтом против преподавателя. Гитлер ненавидел математику, потому что она была слишком неинтересной наукой и требовала систематического прилежания. Мы часто обсуждали это. В Вене Гитлер понял, что ему понадобится математика, если он хочет стать архитектором, но он не мог преодолеть внутреннюю нелюбовь к этому предмету.

1903—1904 годы. Реальное училище в Линце, 3-й класс.

Третий

класс был закончен с двумя неудовлетворительными оценками по математике и немецкому языку, хотя позднее он назвал учителя Гуэмера среди трех преподавателей, к которым питал некоторое уважение. В этом году умер его отец. Преподаватель Гуэмер ясно дал понять фрау Гитлер, что ее сын может перейти в 4-й класс, лишь переведясь в другое реальное училище. Поэтому неправильно было бы говорить, что его выгнали из реального училища в Линце, его просто «передали» в другое учебное заведение.

1904—1905 годы. Реальное училище в Штайре, 4-й класс; осень 1905 года – пересдача выпускных экзаменов для получения аттестата об окончании средней школы.

Сам Гитлер был возмущен тем, как с ним обошлись. Он принял решение «запороть» последний год учебы в Штайре. Он решил, что ему уже хватит школы, и был убежден, что она больше не служит его цели. Те знания, которых ему не хватало, он восполнит путем самообразования. Искусство уже давно существовало в его жизни; с юношеской горячностью он был убежден, что призван стать художником. В противоположность искусству школьная машина страдала серостью и однообразием. Он хотел быть свободным от принуждения и продвигаться вперед самостоятельно. Он презирал своих сверстников, которые были неспособны поступать точно так же. Того, в чем отказали ему его неинтересные знакомые в классах реального училища, он теперь ожидал от своего друга.

Если раньше его держал в школе приказ отца, то теперь к учебе его понуждала любовь к матери. Его учеба в Штайре была протестом, и, прочитав «Божественную комедию» Данте, он стал называть школу «Адским местом». В Шайре Гитлер снимал комнату в доме судебного чиновника Эдлера фон Чикини на Грюнмаркт, 19, но возвращался в Линц, когда только представлялась такая возможность. Результат был плохой, и он не добился ничего, пересдавая выпускные экзамены на аттестат зрелости между 1 и 15 сентября 1905 года: он получил дополнительный неуд по геометрии в добавление к обычному неуду по математике.

Другая, более серьезная борьба шла у него параллельно с постоянными столкновениями с преподавателями: это был духовный конфликт с матерью. Насколько я мог понять, дело было в том, что Адольф старался как можно дольше оберегать ту, которая была для него целым миром, но это оказалось невозможным, раз его провал был окончательным и он не встал на карьерный путь, как того ожидал его отец. Он не мог убедить ее, что должен идти по другой дороге, без указательных знаков, к своей будущей профессии. Что значили плохие отметки в табеле для Адольфа, мы не можем утверждать, но они показали его матери, что ее сын не будет принят в высшее учебное заведение. Какой может быть «другая дорога», он не был уверен сам и оставался в неопределенности еще много лет после ее смерти. Так что свои тревоги о будущем сына она забрала с собой в могилу.

Та темная осень 1905 года была для Адольфа решающей. Ему предстояло либо пересдать экзамены за 4-й класс в реальном училище Штайра, либо бросить образование совсем. Но в действительности ему пришлось решать между тем, чтобы продолжать – ради матери – идти по пути, который он считал ложным и бессмысленным, или признать тот факт, что придется нанести ей тяжелый удар и выбрать «другой путь», о котором он мог сказать только то, что он ведет в искусство. Эти два варианта были равны, но на самом деле никакого решения принимать не пришлось, потому что он уже предпочел бросить школу и следовать по второму пути. Что же касалось мыслей о матери, то я знаю, что они разрывали его на части.