ФЗЗ. Книга 2
Шрифт:
Глошад замер, а потом резко выдохнул и сжал в объятьях.
В тот вечер впервые за два года брака меня бережно несли в кровать и уже там снимали платье.
Следующие месяцы я сдавала экзамены, получала документы об окончании Академии (вместо факультета закрытых знаний там значился общий магический профиль) и готовилась к материнству. Основная загвоздка заключалась в том, что последние месяцы беременности парды предпочитали проводить в кошачьей форме, но маленький дракон не мог перевоплощаться в животную форму, как это делали
У драконов вообще как-то странно все было устроено. Они рождались обычными детьми и только к тринадцати годам учились оборачиваться. У пард роды проходили в животной ипостаси, поэтому на свет появлялись котята, как более жизнеспособная форма.
Для меня самым сложным оказались роды в человеческом теле, для Глошада — все девять месяцев ожидания. А сколько лекарей и магов он созвал в час икс. Спасло то, что мальчик шел в новый мир первым, и девчонок я могла родить уже в звериной ипостаси.
Кошачья сущность с утробным мурлыканьем взялась за вылизывание двух комочков, в то время как гордый отец баюкал на руках наследника.
Своей старой нянюшке Дезире Глошад подарил чудесный домик с садом, но услышав слово «дети», старушка собрала вещи и перебралась к нам. Если бы не эта чудесная женщина, даже не знаю, как бы мы справились со своими родительскими обязанностями. С ее появлением в доме установился строгий распорядок, появилась вкусная еда и «время для мамочки», когда нянюшка забирала всех трех малышей и уходила из дома.
В такие моменты Глошад обычно сбегал с работы, подсаживался рядом и крепко обнимал, уткнувшись носом в волосы.
— Ты в моих снах, мыслях и сердце. И это навсегда.
— Бедненький! — искренне сочувствовала я, зная, как тяжело иной раз со мной о чем-нибудь договориться.
К двум годам девочки научились превращаться в людей, и нам пришлось покупать домик побольше. Глош зорко следил за своими чадушками, шалящими в детском городке, отчего другие родители предпочитали обходить наше семейство по кривой дуге. А что с ним было, когда наш маленький дракончик впервые полетел…
В защиту мужа могу сказать, что хуже него был только Итон-Бенедикт.
Бывшие аристократишки отказывались воспринимать бастарда новой властью Аристалии. Итону пришлось заключить политический брак с жутко именитой старой девой Каттисой де Катонской.
Друг друга супруги не любили, да и зачем Итону жена, если есть три любовницы и дела, дела, дела. В общем, посмотрела на это все Каттиса, быстренько забеременела и свалила к себе в именье, оставив ребенка отцу.
Позже, за рюмкой красного полусладкого Итон-Бенедикт да Катонский признался Глошу, что впервые в жизни понял, что такое любовь.
Маленькая Кода была иного мнения и уже с пяти лет начала сбегать к нам в дом, жаловаться на гиперопеку родителя. Несмотря на разницу в возрасте с нашими котятами и дракончиком (малышка была старше на два года), Кода охотно играла в компании и даже ездила в северный
С не меньшей охотой к нам забегал мальчишка Ши-Вана и Айрис. Рыжий, ядовитый, язвительный — он был точной копией своего папашки, но откровенно млел перед нашими девчонками и в их обществе становился ручным ужиком, а не свирепым нагом.
После окончания Академии Джером собрал нашу команду, провизию и ушел в поисках себя любимого. Гуля, оставшаяся при Академии, уверяла, что он подался в леса к собратьям-эльфам, но я сомневалась.
Перед самым отбытием Джером позвал меня на прогулку. Мы долго ходили по королевскому парку, вспоминая детство. К тому моменту от клятвы я уже избавилась, и общение стало прежним, но не совсем.
Совесть грызла блондинчика, как голодная свора кость. Он явно раскаивался за то, как повел себя после битвы, но сил признать этого так и не нашел.
— Дружба закончилась? — вырвалось у него в самом конце этой прогулки по местам памяти. И столько в этом было горечи и сожаления.
В клане существовала поговорка: «только друг может вырвать колючку из лапы», но как вырвать колючку из сердца Джерома?
— Нет, просто закончилось детство, — с грустью осознала я, поглаживая животик.
А на следующий день они, не простившись, ушли…
Мы мирно прожили в столице больше пяти лет.
В нашем случае «мирно» — это когда по дому, саду, а иной раз и по потолку носится ватага ребятни, я принимаю клиентов (да-да, Лили все-таки передала мне свое дело и знания), муж пропадает в замке, заявляясь под вечер в компании с Итоном, который продолжал занимать пост главы совета, а ближе к ужину в дом врывалась ядовитая чета, чтобы забрать дитятко домой. Дитятко упиралось и слезно просило остаться на ночь, и оставалось, потому что весь из себя строгий Ши-Ван не умел отказывать кровиночке.
Кстати, Айрис ждала второго, и на днях они планировали ехать рожать. Лекари, еще помнившие прошлый раз, когда наг в змеиной форме носился по родовому залу, пугая врачей, уже начали пить курс успокоительного и выбирать ассистентов из числа худших в интернатуре.
Все было хорошо.
Но прошлое напомнило о себе.
Однажды утром сын притащил к нам в дом белого облезлого волка.
— Мамочка, можно, собачка останется, — тут же начал упрашивать подрастающий дракон. — Его надо покормить и вылечить. Мамочка, можно?
Мамочку едва удар не хватил, когда та увидела «собачку», топчущую грязными лапами коврик у двери.
— Ко-ко-конечно, ящерка, — с трудом выдавила я, и мелкий тотчас умчался на второй этаж рассказывать сестрам:
— У нас будет собака! Мама завела собаку!
— УРА!!!
Минуточку, это как так «мама завела». Что за наглый поклеп!
Волк тихо заскулил, его передние лапы разъехались в стороны, морда поприветствовала пол звонким лязгом челюстей, а следом опустилась пятая точка и опал хвост.