Г 2
Шрифт:
И беда грозила не только Брагору. Два дня назад, в песках, нам повезло, что зелонцы решили не тратить время и химер, чтобы добить остатки нашего отряда. Но ведь Страт – это не мелкий отряд на заснеженном поле. Он, так же как Дальний Рог, запирает вход в долину и даже виден с основного тракта в Дальнее Око. До него оставалось два часа пути.
Нужного места я едва дождался. Ключ-слово Сах, и я проваливаюсь в транс, пристально оглядывая через линзу заклинания крохотную крепость, с каждым мгновением чувствуя, как ускоряясь, бешено стучит сердце.
Тонкая струйка дыма, распахнутые ворота и пустой флагшток над донжоном. Долина пала.
Я вынырнул из магического замедления, расслабил стиснутые до боли зубы, и услышал ругань бойца. Тот, отбежав от дороги, поднял с земли женскую тёплую шаль, какой обычно пользовались женщины в дальних поездках.
– Какого тёмного?
Марвит буркнул:
– Туда смотрите.
Там, куда он ткнул копьём, метрах в ста впереди лежали хорошо узнаваемые обломки дилижанса.
– Не повезло кому-то…
Я зло обернулся, ища сказавшего такую глупость. Но солдаты сами стояли мрачнее тучи, что наколдовали зелонцы. Мы все как один гнали от себя мысли о жителях предместья, надеясь, что гарнизон сумел помочь им войти под защиту стен. Глупо, но так можно было хотя бы себя утешить и обмануть. Особенно тем, у кого там кто-то жил. Здесь же… Никаких шансов. Мы боялись того, что увидим в долине, там, где защитники не сумели справиться, а люди оказались один на один с тысячами зелонцев. Оставалось надеяться, что их смерть оказалась легка.
Ложные надежды.
Стоило нам свернуть к Страту и выйти на не разбитую в месиво дорогу, как ругательства бойцов возобновились с новой силой. Мне даже не нужно объяснять причину: я и сам отлично видел в снегу по краям дороги сотни следов людей. Мужских, женских, детских. Обутых и босых.
Угнали.
То, чего боялись и гнали от себя все бойцы. Причина, по которой солдатам не дали взглянуть на предместья. Десятилетиями Гардар не знал такой беды: почти сотня лет прошла с тех пор, как в прошлой войне Зелон захватил предместья Пеленора и тысячи людей. Произошедшее потом заставило жалеть, что они не были просто убиты: их на глазах защитников крепости превращали в марионеток маги Эфира и бросали на штурм стен. Большинство погибли в яростных схватках, превратившись в безумцев. Немногих удалось оглушить или обездвижить заклинаниями, но ни одного из тех несчастных спасти не удалось: после магов Зелона разум их оказался уничтожен безвозвратно.
Дальше я шагал, стараясь не глядеть по сторонам, а сосредоточившись на Сети. Зачем мы продолжаем идти в Страт? Гарнизон погиб, жители, которых нужно защищать, умирают, в безумии чужого приказа штурмуя Пеленор. Что нам делать на этих руинах? Даже если мы сожжём всё, что там есть, наш сигнал не увидят ни в Лаоте, ни тем более в Брагоре – слишком далеко. Дни пути, которые может преодолеть только Сигнальная башня. Но там идёт противостояние заклинаний архимагов и в нём наши остатки отряда никак не могут помочь.
В странном отупении я бездумно наблюдал за суетой, что развернули офицеры в форте. Искали живых защитников, хотя моя Сеть говорила, что они все мертвы. Оглядывали в артефакты долину, ища уцелевших жителей, хотя ясно было, что там надежда лишь на чудо. Хотя можно верить, что кто-то сумел спрятаться в тех же каменоломнях или погребах. Стаскивали целые походные пайки, снаряжение. Размещали раненных, пытались навесить створку ворот, словно собирались и впрямь держать здесь оборону.
Из омута апатии меня выдернул мрачный голос Ларига:
– Ты чего тут стоишь со скорбным лицом? Здесь все бы хотели упасть и рыдать. Особенно те бойцы, у которых семья в пригороде жила. Им я дело нашёл, чтобы думали меньше, а тебя что? Пнуть, чтобы ты делом каким занялся?
Я встряхнулся, приходя в себя. Перенёс Сеть на дорогу, сгущая её для поиска невидимок, махнул рукой Гвардейцу, отправляя его на помощь бойцам в воротах, ответил:
– Не нужно.
– Не раскисай.
Теперь я уже огрызнулся:
– Иди к тёмным!
– Попозже.
Этот намёк был интересней.
– Сделаем вылазку?
– Не сидеть же здесь?
Вздохнув, невпопад сказал:
– Жаль сигнал не подать в Лаот.
Но, похоже, об этом думал не только я:
– Жаль. Как в песках не выйдет?
– Нет. Огневик сказал, что у вас есть таблица видимости.
– Есть, – скрипнул зубами Лариг.
Я снова вздохнул, стянул шлем, оставшись в подшлемнике и размял замёрзшее лицо:
– Но мы всё равно попробуем, может здесь уголь есть. Ладно, что там?
Лейтенант оглянулся на крепость, ответил:
– Опять напали изнутри. Началось всё в казармах и на постах. Зубастые. Уже потом они бросились в долину и выломали ворота наружу.
Я с ненавистью процедил очевидное:
– Давно готовились, всё о нас знали.
Лариг кивнул:
– Что-то нужно?
Но я уже не слушал лейтенанта. Здесь, сразу за воротами тоже лежали обломки дилижанса с растерзанными ездовыми химерами. Обычными гардарскими, честно рождёнными от постепенно изменённых животных, а не выращенные за пару месяцев из яиц насекомых или слепленные извращённой Жизнью из кусков разных существ. Бойцы разрубили постромки и оттянули туши в сторону, теперь принялись за саму лежащую на боку карету, подняли с земли оторванную дверь, оттаскивая её в сторону. Дверь со знаком змеи медиков.
Это карета из госпиталя Пеленора, только переведённая на санный ход! Та, на которой выезжают на вызовы по дальним селениям и фортам!
Я не осознал, как провалился в Сах, не помнил, как оказался возле дилижанса. В себя пришёл, уже разгребая снег среди обломков ящика для вещей, что раньше крепился к задку. В моих руках лежал приметный кусок твёрдой, почти деревянной кожи. Оторванный чьими-то зубами угол чемодана, который я легко узнал бы из тысяч других. Созданный моими руками.
– Аор! Аор!