Г 2
Шрифт:
Лариг перевёл дух и огляделся. Все слушали его, каждый со своим выражением лица: потрясение у Самора, возмущение у Кавира, напряжённое внимание у Пламита, мрачная решимость у Крата. Было тихо, только шелестела по застывающим кочкам расквашенной дороги позёмка.
– Я не верю в успех первого пути, слишком много их здесь и слишком плотно они стоят. Первый же удар будет для нас и последним. Спешить к Лаоту нет никакого смысла: мы всё равно не догоним ударный кулак зелонцев до того, как они нападут на крепость. Но значит ли это, что теперь нам можно затаиться и ждать, когда зелонцев прогонят войска из других провинций? Нет! Вы все видели сотни следов, уходящих к крепости, помните, что это значит. Спрятаться означает оставить смерть всех наших мирных соотечественников без возмездия. Вы этого хотите?
Мгновение тишины нарушил многоголосый хор, столь же решительный, сколь и возмущённый:
– Никак нет!
– Ни за что!
– Лучше умереть!
– Так точно! – лейтенант кивнул. – Зимние месяцы всегда были спокойными, зелонцы знали когда ударить, как похоже знали и то, что Повелитель Магнивар уехал из крепости. Сколько столетий уже прошло с тех пор, как Зелон ощущал на себе гнев воинов Гардара? Мы сможем принести к ним домой то, с чем они привыкли приходить к нам: хаос, разорение и погибель! Это отличный шанс на месть! Тонму бойцы, считаю, что пришло время поднять нашу Сигну у городов Зелона!
Я кивнул, вторя словам Ларига и своим мыслям. Отличная речь. Да, это лучшее время для мести. Потом мне никто не даст такого шанса.
– Выступаем! На Зелон!
– На Зелон!
– Во имя Создательницы, покажем отступникам, где их место!
Первый отряд пятой роты второй Пеленорской бригады был готов начать свою месть. Не знаю, что именно из слов Ларига повело за мной этих парней, у которых семьи за стенами крепости. Могу только предположить: каждый из бегунцов вонзал отрядную Сигну в землю Зелона и обещал принести туда знамя Создательницы. Это против её воли, но сейчас, когда отступники сами пришли на нашу землю, а нам нет безопасного места в разорённых крепостях, кто посмеет попрекнуть нас тем, что мы будем сражаться? Вот только парням было, куда возвращаться, а мне терять уже нечего. Я собирался зайти так далеко, как смогу, а затем выиграть им время на отступление.
И сегодня мой первый вопрос подошедшим офицерам давильщиков был очевиден:
– Что у нас изменилось за ночь?
Старший лейтенант дёрнул щекой, но коротко ответил:
– Многое. Пытались пощипать зелонцев. Неудачно.
Кавир оглядел сложенные у стены тела некроголемов, покосился на своего товарища и дополнил:
– Нарвались на эфирника. Мне тяжело с ними тягаться, пришлось уносить ноги. Да и слишком много их оказалось для нас.
Я понимающе кивнул: у чистого огневика слишком слабы вторичные факторы, чтобы на равных противостоять эфирнику того же ранга. Всё равно можно – как я это сделал ночью с Зовом, но затраты маны огромны. А вот Земля и Вода весьма неплохи: псевдоматерии хватает времени существования, чтобы преодолеть метры ауры отрицания магии даже против более сильного противника.
Лариг же среагировал совсем по-другому:
– За вами что, погоня?
Я вскинулся, раскрывая Сеть. Давильщиков стало на семерых бойцов меньше, но скольких они, как и договаривались, оставили с ранеными в долине Страта, а скольких потеряли в бою? До приметной скалы с изгибом тропы, после которого мы ползли ночью, никого не было. Я напрягся, заставляя нити заклинания изогнуться, чтобы заглянуть и туда. Пусто. Однако, Самор считал иначе:
– Скорее всего.
Лариг ожёг командира давильщиков взглядом и скомандовал:
– Поднимаемся, выходим! Две минуты на оправиться. Пищу принять на ходу!
Подробностями наших ночных боёв мы всё же обменялись, но я слушал вполуха. Решения были приняты и я от своего отступать не собирался. Хорошо, что у нас добавилось ещё солдаты и тем более маг: так мы сможем уничтожить больше врагов. Плохо, что теперь здесь те, кто снова может пойти против моих решений. Например с тем, что я планировал сделать впереди. Впрочем, уж это они точно запретить не имеют права, а Лариг меня поддержит.
После изнуряющего марша через мои собственные завалы мы оказались на площадке чуть ниже первого форта, там, где остался Скорп. И дела с ним оказались гораздо лучше, чем я смел надеяться. Теперь я и впрямь готов был рискнуть. Оставалось только догадываться, почему голема не уничтожили, а… Сделали калекой? Да, верное описание: он потерял все лапы, хвост, тело было испещрено трещинами, но сердце голема оставалось в полной сохранности и в нём до сих пор сохранялись крохи маны, а значит он по-прежнему существовал, а не превратился в безмолвный камень. Скорее всего так вышло, потому что командовало его уничтожением разумное существо. Как бы он ни бахвалился перед смертью, но все эти «улучшения» не могли заменить простых человеческих радостей. А потому сам зелонец, запертый в теле чудовищной химеры, выместил свою злобу и ненависть на том, кто попался ему на пути и в чём-то был похож на него. Заставил подчинённых некроголемов изуродовать Скорпа, но не дал убить.
Он дорого заплатил за эту прихоть: на площадке валялись десятки уничтоженных костяных пехотинцев, что тоже облегчило мне работу. Я коротко сообщил Ларигу:
– Привал.
– Здесь? – командир давильщиков обвёл рукой побоище. – Почему тогда не десять минут назад в форте?
Безразлично ответил, не собираясь вступать в спор:
– Можете пройти дальше по тропе, она достаточно расширяется для этого.
Мысль-приказ и Гвардеец начинает стаскивать химер к Скорпу. В моих руках уже лежал собранный в единое целое посох. Пусть, как и всегда, я оказался не готов к такой ситуации, но импровизировать у меня тоже получается неплохо. Особенно если посвятить импровизации всю ночь.
Голоса раздались одновременно:
– Ты что задумал, маг?
– Ты уверен в том, что это хорошая мысль?
Я даже не повернулся, отвечая давильщикам:
– Моя имя Аор. Уверен.
Посох. Средоточие. Концентрация. Орб сорвался в полёт, оставляя после себя лёгкий голубоватый след – побочный эффект от несбалансированной схемы Печати. Ритуал, с помощью которого Скорп и создавался, изменённый под то, что я вижу перед собой. Нет образца, но есть ещё рабочий голем. Нет материалов для создания уничтоженных каменных лап, но есть кость, много кости. Крошки артефактных материалов, от разрушенных песходов тоже будут найдены под снегом. Покорёженные клинки клешней ещё послужат моему созданию. Слабые места ритуала, недостаток времени, знаний и умений – всё это я компенсирую своей жизнью.
Из-за этого костяные солдаты Зелона особенно хорошо пойдут в дело. Ведь когда-то и они были созданы в до тошноты похожем ритуале. Это одна из причин непопулярности создания големов на жизни в ортодоксальной школе големостроения, та, о которой обычно молчат. Но есть и разница. Как и всегда.
Я – маг Земли, вдохну в мёртвый камень немного СВОЕЙ жизни. А зелонский маг Эфира высосет всё, что есть у простого человека, брошенного в рунный круг, чтобы слепить из сотен костей и ЧУЖОЙ жизни вот таких костяных некроголемов.