Гагарина, 23
Шрифт:
Председатель тяжело вздохнула:
– Товарищи! Нам предстоит неприятный разговор, надо как-то потактичнее, помягче объяснить молодой матери, что придётся освободить жилплощадь, желательно сегодня съехать. Гольдман завтра должна вселиться. Говорить буду я, а вы, если возникнут затруднения, меня поддержите, – председатель профкома подняла со стула тяжёлый зад.
Троица спустилась со ступеней крыльца фабричного управления. Каждый чувствовал себя Вершителем Мира. Этому возбуждённому состоянию не мешала даже слякоть под ногами – аномальное потепление в феврале дошло до такой стадии, что на деревьях начали набухать почки. Члены комиссии шли по посёлку, важно кивая встречным и неотвратимо приближаясь к дому номер 23 на улице Гагарина.
глава 8
В квартире было душно. От батарей центрального отопления шёл такой жар, что пришлось открыть настежь все форточки. Лиза, как заведённая, бегала между кухней и ванной комнатой: пелёнки с распашонками отмокали в тазу, в кастрюле кипел бульон, зажарка подгорала на сковороде, из крана лилась вода на немытую посуду в раковине.
Старенький радиоприёмник на пониженной громкости пел тенором Лемешева:
– Скажите, девушки, подружке вашей,
что я ночей не сплю, о ней мечтаю…
Начался концерт «В добрый час», мелодия романса сливалась с бульканьем, шкворчанием и плеском. Тимка спит, надо так много успеть!
Зло прислушалось – за стеной в кроватке лежит ребёнок, матери рядом нет. Чёрная Ведьма сидела в своей комнате и с вожделением смотрела на открытое окно – соседский балкон рядом, переползти на него, обернувшись сколопендрой со множеством маленьких подвижных ножек, залезть в открытую форточку – это так просто!
Мок, измученная духотой, дремала под потолком в пустой спальне. Вдруг чуткий слух уловил посторонние звуки в соседней комнате, где сладко посапывал малыш. Метнувшись к детской кроватке, албасты увидела мерзкую Кара Мыстан, уже открывшую пасть над Тимкиной головой.
«Ииии-яяях!» – Мок молнией бросилась на ведьму. Сцепившись в клубок, они катались по полу. С беззубым ртом и тонкими руками албасты мало что могла, единственным орудием – палкой – старалась бить в ненавистное обезьянье лицо, но посох выпал из рук. Чёрная Ведьма взвилась к потолку тёмным сгустком, подлетела к форточке, мгновенно обратившись сколопендрой.
Тяжело дыша, Мок сплюнула от досады: «Гадина, застала меня врасплох! Я её караулю у входной двери, а она в форточку влезла!»
Сколопендра, извиваясь, быстро ползла к своему окну, но из-за сквозняка оно захлопнулось, и чудовище заметалось по серым панельным стенам.
На центральной улице две тётки с полными авоськами судачили о последних новостях, что называется, сцепились языками. Боковым зрением одна из сплетниц уловила странное движение на новом четырёхэтажном доме, стоящем напротив. Замерла на полуслове, присмотрелась – по стене зигзагами ползало нечто метровой длины. Существо металось по диагонали между окнами и юркнуло в одно из них. «Это всё из-за погоды, давление скачет», – подумала женщина и пошла прочь от собеседницы, так и не узнав имени любовника продавщицы из гастронома.
Шумная драка разбудила Тимку, малыш заёрзал, скривил в плаксивой гримасе личико и захныкал. Лиза, оторвавшись от стиральной доски, с мокрыми руками побежала к сыну.
– Шши-ммм, – начала его укачивать, похлопывая по спинке.
Кипящий суп приподнял крышку и залил конфорку, в спешке брошенная пелёнка перекрыла слив… Вода медленно наполняла ванну, газ смешивался с тёплым воздухом кухни. Над этим бытовым кошмаром из радио плыл волшебный голос Майи Кристалинской:
– Опустела без тебя земля,
Как мне несколько часов прожить,
Также падает листва в садах,
И куда-то всё спешат такси…
Дребезжание дверного звонка резануло по ушам, сердце сжалось от дурного предчувствия. Кто-то чужой и равнодушный стоит на лестничной площадке, тот, кто не понимает, что в дверь, за которой живёт маленький ребёнок можно лишь негромко стучать.
глава 9
Мок вздрогнула и напряглась – от Лизы исходили волны страха, обречённое ожидание чего-то нехорошего, неотвратимого. «То, что сейчас произойдёт, в первую очередь плохо для меня», – приготовившись к обороне, она зависла под потолком прихожей.
На пороге стояли трое: крупная женщина с халой на голове, толстяк, похожий на киношного бая, одетый вместо шёлкового халата в милицейскую форму, и ничем не примечательный мужчина с плешью на макушке. Важность посетителей чувствовалась во всём: они смотрели сверху вниз, прямо держали спины, у каждого в руке было по папке с документами.
– Елизавета Барановская? Мы представители фабричной администрации и местного отделения милиции. Я думаю, что вы догадываетесь о причине нашего визита. Разрешите войти? – голова с халой важно вплыла в прихожую.
«Ну вот, я этого каждый день ждала и дождалась», – правонарушительница превратилась в соляной столб, страх опустился к мочевому пузырю. Тимка кряхтел, выгибался, и стоило больших сил удержать его на руках.
– Чем здесь так пахнет? – бай, протиснувшись между женщинами, пошёл в кухню. Мгновенно оценив ситуацию, перекрыл газ, распахнул окно и отключил радио, не дав Кристалинской допеть последний куплет. «Таким ещё квартиры выделять вне очереди! – думал он, трясясь от злости. – Эта засранка чуть взрыв не устроила! Гнать в три шеи без жалости!»
– Сейчас будет потоп! – плешивый юркнул в ванную комнату и закрыл кран с водой, – вовремя мы пришли!
Начальник милиции скрежетал зубами.
– Не будем заострять внимание на правомерности вашего пребывания здесь, но завтра в квартиру въедет законная хозяйка с ордером, и вам… вы… э, – председатель забыла всё, что планировала сказать. Умиротворение и благость согрели сердце, почувствовав материнскую нежность, председатель захотела обнять, прижать к груди Лизу, слёзы выступили на глазах от избытка чувств: – Лизонька, я так рада, что навестила вас с малышом! А кто у нас здесь такой хаёсенький, такой сладенький! Славный мальчик! – она показала пальцами козу удивлённому Тимке, давно затихшему на руках матери.