Гагарина, 23
Шрифт:
Аврум прищурил один глаз, сделал вид, что задумался:
– Ну, если обещаешь ни в чём мне не перечить, то буду брать тебя с собой.
Демон мысленно похвалил себя – он только что обрёл верного вассала.
***
Раздражённая Анна Борисовна зашла в свою комнату – попытки направить молодую компаньонку на путь самосовершенствования закончились фиаско – Лиза добра и отзывчива, но нельзя же быть такой несведущей в элементарных вопросах! Такое впечатление, что она почти не училась в школе – безобразие! Для молодой советской женщины образование необходимо как воздух! С малограмотными строителями коммунистическое общество не создать! На уговоры записаться в библиотеку, взять книги по списку, который составит Анна Борисовна, Лиза отвечала невнятным пожатием плеч и стало ясно, что ей, Лизе, это неинтересно.
Спать не хотелось. Успокаиваясь, Анна Борисовна, не включив свет, сидела на постели. Темнота не была кромешной – сквозь лёгкую светлую штору в комнату заглядывала полная любопытная луна, освещая фотопортреты на стене.
Любимое лицо мужа; сын, смотрящий вдаль из-под ровной чёлки над тёмными бровями – это то немногое, что осталось у неё от прежней жизни. Вдруг показалось, что голова сына дёрнулась и повернулась – мальчик посмотрел ей в глаза. Анна Борисовна подумала: «Всё объяснимо с рациональной точки зрения – тень неудачно легла, штора колыхнулась от ветерка, остальное – игра воображения». Сын продолжал смотреть и несколько раз моргнул. Сердце захолонуло, она отвела взгляд и начала мысленно молиться, как любой атеист, убеждающий себя в правоте неверия, но всегда вспоминающий бога в минуты отчаяния.
Анна Борисовна включила свет и просидела до утра, стараясь не смотреть в сторону портретов. Лишь когда забрезжил рассвет, позволила себе лечь в постель. Тяжёлый сон придавил её. Благо, что наступил выходной день и можно было выспаться.
***
Два романтика – Аврум и Мок тоже ощутили таинственность этой ночи. Они засмотрелись на завораживающую картину из окна в кухне – луна светила так ярко, что было видно как днём. Тени стали угольно-чёрными, тишина накрыла пустынные улицы. Казалось – мир умер и лишь малочисленные цветные фонарики зажжённых окон давали надежду на спасение.
«Сейчас подходящий момент», – подумал демон. Он обнаружил большое пространство между стенами, обитал в нём уже несколько дней и хотел пригласить туда Мок.
– Хочешь вместе со мной жить в другом месте?
– Уйти из квартиры от Лизки и малыша? Нет!
– Ты не понимаешь, потому что никогда не жила в домах. Квартира никуда не денется. Просто у нас между стенами будет своё пространство. Там хорошо, спокойно и не надо ни от кого прятаться.
– Как это между стенами? Не-ет, мне и в чемодане хорошо.
Аврум решил не настаивать, продолжить этот разговор позже, когда Мок ещё больше привяжется к новому другу.
Позади послышался скрип половиц, они обернулись – из чуть колыхнувшейся темноты прихожей выступила фигурка маленького сына Ханны – Лёвушки. Аврум помнил его четырёхлетним малышом – как многие дети, Лёва видел хранителя и иногда играл с ним. Сейчас выглядевший лет на восемь, чёрный, как обгоревшая головёшка, мальчик смердел сожжённой плотью.
– Я хотел сказать маме, что тот, кто убил меня, живёт здесь, совсем рядом, но она меня боится и не будет слушать, – прошептал Лёвушка.
– Скажи нам. Кто он? – хранитель и Мок приблизились к призраку.
глава 14
Мальчик Лёва Гольдман жил с папой и мамой в Ленинграде, в большой красивой квартире на Васильевском острове, дачу на лето снимали в Финляндии, за папой каждое утро заезжала машина, работающей маме помогала домработница, за Лёвой присматривала няня.
Когда ему было четыре года, папу – большого начальника, арестовали, потому что он шпион и враг народа; потом пришли и арестовали маму, потому что она жена врага народа. Лёва остался один.
Его няню временно назначили опекуном. Няня и Лёва поехали в Москву к родственникам мамы, чтобы Лёва остался у них жить; когда они туда приехали, тётя Эстер – двоюродная сестра мамы, попросила их уйти. «Не доставляйте нам неприятности!» – так она сказала, потому что очень опасно иметь такого родственника, как Лёва – сына врага народа.
Вернулись в Ленинград и Лёву определили в детский дом. Где папа, он не знал, но слышал, как взрослые говорили: «десять лет без права переписки». Что это означает? Лёва, рано овладевший грамотой, писал маме печатными буквами про свою жизнь и рисовал цветы. Эти письма проверяла и отправляла по почте воспитательница – она сказала, что у неё есть адрес тюрьмы, в которой жила мама. Лёва верил, что письма доходили и мама радовалась нарисованным букетам.
На летние каникулы сорок первого года Лёве разрешили поехать к дальним родственникам. Они не боялись сына врага народа, жили далеко от города, почти в лесу, в одном из местечек Пинского района. Местечко – это такой маленький городок. За Лёвой приехал дяденька и отвёз его туда на поезде. Лёве очень понравилось в местечке – он никогда не видел так много домашних животных. Вислоухий пёс Пират стал его другом.
Фашисты появились в их местности через несколько недель после того, как объявили войну. Никто не думал, что это случиться ТАК быстро.
Лёве было восемь лет – он не любил манную кашу, обожал животных, и очень хотел жить.
***
Чувство опустошения и горечи не покидали Анну Борисовну, в довершение ко всему, Лиза вдруг заговорила о своих страхах. Она жаловалась, что в последнее время видит краем глаза странные движения; ей всё время кажется, что рядом кто-то есть; в тишине квартиры слышатся скрипы и шорохи.
Анне Борисовне только таких разговоров не хватало! На душе стало ещё муторнее, но взяв себя в руки, она менторским тоном отчитала Лизу: «Вера в потусторонние силы – это пережиток прогнившего буржуазного прошлого. Советские люди должны идти по жизни с ясным умом, что невозможно без духовного развития, для этого необходимо читать классическую мировую и советскую литературу. На фабрике прекрасно укомплектованная библиотека. Поверьте, когда вы окунётесь с головой в увлекательный мир книг, сразу же перестанете видеть и слышать всякую потустороннюю чепуху. Выбросьте из головы предрассудки старого мира! Послушайте меня, я желаю вам добра!» – довольная своей проникновенной речью, Анна Борисовна почувствовала, что собственный страх отступил.
Аврум посмотрел на Мок и кивнул в сторону подопечной, всем своим видом говоря: «Вот видишь, с кем приходится иметь дело!»
глава 16
В этот приятный во всех отношениях майский вечер, Анна Борисовна, она же Ханна, дочь Боруха, решила навестить Фаню – свою единственную подругу. Ей одной можно было рассказать о ночном инциденте и отвести душу, просто поговорив на идиш.
Группа завсегдатаев собралась на ежевечерние посиделки. Места хватало всем – на длинной и широкой скамейке вряд сидели: Пётр Степанович Нарочинский с женой; Дарья Никитична из соседнего подъезда; курящая папиросы золотозубая соседка, у ног которой тёрся рыжий кот, и бабушка, присматривающая за внуком Ержанчиком.