Галактическая баллада
Шрифт:
В отличие от полнокровных жизнерадостных лиц обыкновенных эргонцев, эти лица были испитыми, костлявыми и желтыми как воск, и мне наконец удалось найти объяснение названия их обиталища: все они словно уже прошли или были готовы пройти вечность. Впоследствии я узнал, что интеллектуальной элите еда отпускалась лишь раз в день, так как полные желудки не располагали к размышлению и открытиям. По этой же причине желудки остальных эргонцев никогда не должны были оставаться пустыми.
– Давайте войдем, - сказала мадам Оа.
– Мой Юй вам все покажет. Мы
Мы вошли в ближайший корпус через нормальную дверь и очутились в зале, который занимал, как выяснилось, его целиком. Потолок зала можно было увидеть с трудом, ширина его была не менее пятисот метров, а длина - такая, что можно было организовывать марафонский забег. Пол зала покрывала великолепная мозаика из фигур животных и растений. Высоченные стеллажи с толстыми книгами и рукописями закрывали четыре его стены. Интелохахохи в белых рясах сновали вверх-вниз по золотым лестничкам и рылись в книгах.
Я протянул рукy, чтобы прикоснуться к одному тому с позолоченным корешком и красиво выписанным на нем названием книги, но пальцы мои стукнулись обо что-то твердое и гладкое. Проведя ладонью по корешкам соседних книг, я икнул от удивления: я ощутил лишь ровную поверхность стены!.. Стеллажи, книги, интелохахохи, которые в них рылись, лесенки - все было только прекрасно выполненными фресками. Зал был совершенно пустым и ни один реальный предмет не нарушал его пустоту. Только где-то вдалеке, в центре его, виднелась небольшая фигурка одного интелохахоха, дремавшего в удобном шезлонге. Но, может быть, и он был нарисован?
Мы направились туда и шли довольно долго, до тех пор, пока не подошли вплотную к дремавшему интелохахоху. Нет, он не был нарисован. И встал, чтобы нас встретить, оправляя полы своей рясы.
Это был Юй Оа.
– С прибытием вас в самую большую библиотеку Космоса, - приветствовал он нас своей эргонской улыбкой.
Ртэслри забулькал во всю силу. Дала Ки увлеклась рассматриванием фресок, пытаясь определить, сколько веков назад и чем они были нарисованы. А я был немало озадачен другим: - Но где же книги, уважаемый Юй Оа?
– Вот они.
Зевая, Юй Оа указал на небольшой сундук, стоящий на полу возле шезлонга. Сундук был из чистого золота и сиял как солнце. Только замок, предохраняющий от его легкомысленного открытия, несколько заржавел. Я смотрел на сундук в полном недоумении.
– Не вижу книг, Юй Оа...
– Они внутри. То есть, она - внутри. Она очень хорошо сохранилась.
– А где же остальные?
– Других нет.
– Улыбка Юй Оа в тот момент могла затмить оба оранжевых солнца Эргона, но я, неизвестно почему, вспомнил об обычае японцев смеяться тогда, когда им грустно.
– Других нет, это - единственная, землянин. Очень ценная рукопись.
– Рукопись? Неужели вы еще не открыли книгопечатания?
– Как же мы его не открыли?!
– немного обиделся Юй Оа.
– Мы его уже закрыли;.. При первом Доорстве эта библиотека была вполне реальной, книгами пользовались все эргонцы. Но при Втором уже было положено начало восхитительной селекции. Сначала убрали вредные книги, потом - бесполезные. Потом полезные, но предрасполагающие к отклонению. После этого безвредные, но отвлекающие внимание охахохов от их обязанностей. Потом - недостаточно полезные. После этого - достаточно полезные, но устаревшие. Потом неустаревшие, полезные, но ненужные, ввиду прогресса в образовании...
– Ей богу, последнего я не понимаю, - сказал я.
– Поймете позднее... Потом были устранены книги, которые только что вышли из-под пера скрипторов и ученых. Потом - те, которые скрипторы имели намерение написать...
– Но как это возможно? Как можно уничтожить намерение?
– Путем уничтожения вознамеривающихся... Процесс был продолжительным и благотворным. Чем больше прогрессировала селекция, тем голубее и яснее становились глаза эргонцев, а их улыбки - веселее и жизнерадостней. Этим результатам мы обязаны, главным образом, Третьему Доорству, которое еще при своем вступлении в Храм Статус-кво направило энергию эргонцев на борьбу против Двух зол: насекомых и книг... Вы заметили, какой сейчас чистый воздух на Эргоне?
– Заметил, - сказал я вежливо.
– А что находится в этом сундучке?
– Рукопись Йауиюайя, древнего эргонского мудреца. Он первым открыл возможность редуцирования движения до состояния абсолютного покоя. Он же предсказал и появление Доорства еще во времена Моорства... Одним словом, в этом сундучке находится все, что нам нужно.
– А что вы здесь делаете?1 Юй Оа?
– Охраняю сундучок. Каждый день я протираю его no три раза.
– Но замок заржавел...
– О, мне запрещено дотрагиваться до него. До замка никто не дотрагивается.
Сами понимаете, дорогие братья земляне, что мои "но" не имели бы конца, если бы Юй Оа не пригласил нас последовать за ним, чтобы рассмотреть другие три корпуса Пантеона. И все-таки, в то время как мы поднимались и опускались по каким-то бесконечным и ослепительно золотым лестницам по пути во второй корпус, я высказал какую-то ироническую мысль об отношениях между книгами и образованием на Эргоне, но Юй Оа просто-таки заткнул меня, холодно заметив:
– Образование у нас - всеобщее, землянин. Вы сами в этом убедитесь.
Второй корпус по своему внутреннему устройству не имел ничего общего с библиотекой Пантеона. Он был разделен на этажи, коридоры, залы и кабинеты, как всякая Академия наук.
Сначала мы вошли в зал, где я нашел прямой ответ на мой вопрос об образовании. Зал имел вид амфитеатра. На его скамейках, доходящих до потолка, сидели сотни белобородых и седовласых интелохахохов. Они были очень заняты и даже не взглянули на нас. Они почесывали себе шеи, вздыхали и тихонько сморкались в полы своих белых ряс. Через равные промежутки времени они бодро вскакивали на ноги и кричали: "Ay", "ay, ay", что означало: "Да, это так, мы согласны!" С чем же были согласны эти почтенные старцы?