Галактическая полиция (Кора Орват 1)
Шрифт:
– Это неприлично, - сказал инженер и тут же углубился в рисунок очередного махолета.
Кора пошла к Нинеле. К счастью, Нинеля не спала, а раскладывала пасьянс из самодельных карт.
– Влас Фотиевич нарисовал, - сообщила она, - сейчас он спит, а мне дал. Они прошлую ночь с Покревским и инженером в преферанс дулись. Ты не представляешь - белогвардейская сволочь, полицмейстер и твой дружок из коммунистического будущего. Компания!
– Нет у нас коммунистического будущего, эксперимент не удался, битва за урожай проиграна.
– Ну ладно, ладно, я это уже от Мишки Гофмана слышала. Пока они его не разоблачили. А сам рукам волю дает.
–
– Там все иначе, там бы я никому не отказывала, потому что все люди друзья и братья с сестрами.
Нинеля не была лишена чувства юмора, и вроде бы поражение коммунизма не нанесло ей травмы. Хотя черт ее знает, где она искренняя, а где притворяется.
– Ты обещала провести меня к Мише Гофману.
– А он твой хахаль был?
– Не говори чепухи. Я просто беспокоюсь.
– А не стоит о нем беспокоиться, - посоветовала Нинеля.
– Если он на обратном пути к нам попадет, им наши займутся.
– Пошли?
– Там дождик идет.
– Не успеешь промокнуть, старший лейтенант госбезопасности, - сказала Кора. Нинеля вдруг напряглась.
Нинеля и в самом деле просто и быстро провела Кору через незапертую дверь с обратной стороны административного корпуса. Дверь вела в подвал к мусоросборнику, оттуда лестница поднималась на второй этаж. Здесь они расстались - Нинеля не хотела рисковать.
В главном коридоре, разделявшем здание пополам, еле-еле светили плафоны. В боковых ответвлениях было совсем темно.
Впрочем, это и помогло Коре. Миша содержался в подвале, и Кора сразу догадалась, где это, потому что ход туда перегораживал стол, за столом сидела мускулистая медсестра и спала, положив голову на скрещенные руки. Притом мирно похрапывала басом. За спиной медсестры находилась стеклянная дверь, и Кора открыла ее. Мишу она отыскала в тупике подвального коридора. Перед боксом был стеклянный тамбур. В боксе Миши горела яркая лампа без абажура, оттого казалось, что там проводят ремонт. Миша сидел на продавленной койке на сером одеяле, скрестив ноги и покачиваясь. Кора попыталась проникнуть к нему, но эта дверь была заперта. Кора тихонько постучала в стекло. Миша услышал, поднял голову, удивился, потом обрадовался. Он попытался подбежать к перегородке, но ничего не получилось, он согнулся в три погибели, схватился за живот. Лицо его исказила гримаса боли.
– Ты что, Миш, - спросила Кора.
– Отравился?
Миша подошел к круглому отверстию в стекле, забранному частой сеткой.
– Нет, не отравился, - сказал Миша.
– Они мне вкололи какую-то гадость, а теперь наблюдают, как я загибаюсь.
– Зачем? Не может быть!
– Как раз с ними и может быть. Вспомни лабиринт, вспомни другие идиотские и жестокие тесты. Ах да, тебя еще не было!
– Ты думаешь, что это испытание? Тест?
– А что еще?
– спросил Миша. И тут его вырвало. На четвереньках он кинулся к ведру, что стояло в углу палаты. Он опустился на колени спиной к Коре - завел руку за спину и жестом прогнал девушку.
За спиной Коры во сне забормотала медсестра. Кора замерла.
– Я еще приду, - шепнула она в переговорное устройство.
– Ты не бойся. Но Миша, судя по всему, ее не слышал. На цыпочках Кора миновала медсестру, которая уже почти проснулась, но, к счастью, жалела расстаться со сном.
Дальнейший путь вниз прошел без приключений. Кора пробежала до барака. Испытание? Зачем такое испытание?
Так она и сказала профессору, который лежал у себя на койке.
– Его отравили! Его точно отравили! И вы знаете, что я подумала? А вдруг теперь, когда начнется заварушка с переменой власти, они решили от нас отделаться: нет человека - нет проблемы.
– Зачем?
– Они же тоже боятся. Судя по протоколам допросов, у них есть представление о том, что наша цивилизация обогнала их... намного. Так что замахиваться на нас все равно, что замахиваться на паровоз.
– Они об этом не думают, - усомнился Калнин.
– Но почему? Почему?
– Мне надо увидеть Гарбуя. Если он жив, он, по крайней мере, что-то знает.
– Тогда я пойду с вами, - твердо заявила Кора.
– Зачем?
– Я скажу вашему Гарбую, что над Мишей Гофманом проводят эксперименты! Он должен их остановить. В ином случае пускай поможет мне вернуться обратно.
– Боюсь, что все это - не в его власти.
– Сначала вы уверяете меня, что он - изобретатель этой системы...
– Но президента убили! А без президента Гарбуй - только тень самого себя.
– А мы- подопытные кролики? Профессор Калнин ответил неожиданно: - Я оказался здесь, потому что не хотел быть кроликом, тем более мертвым кроликом.
– Если так, то вы, по крайней мере, живы.
– Пока жив, согласился профессор. Кора выглянула в окно. Дождь все продолжался. Было темно - хоть глаз выколи, ветер налетал волнами и пригибал к земле тонкие вершины кустов у забора из колючей проволоки. Там светили прожектора лагерь с десятком беспомощных пришельцев тщательно охранялся. Хотя, впрочем, убежать оттуда было легче легкого.
– Сейчас совсем темно и ливень, - сказал профессор, словно рассуждая сам с собой.
– Но если к утру дождик успокоится, я схожу к вилле. В комнату без стука заглянула Нинеля и сказала: - Быстро в столовку! Быстро, говорю! Там полковник чрезвычайное сообщение произносит. Она затопала тяжелыми ногами по коридору.
– Надо идти.
– Эдуард Оскарович, с трудом поднялся с кровати.
– Вы одеяло возьмите, закутайтесь в него, - сказала Кора.
– А может, вам вообще не ходить?
– Нет, я любопытный, - возразил Калнин.
– Белье я поменял, а в одеяле во мне появляется что-то от римского сенатора.
Все уже собрались в столовой. Полковник стоял во главе стола.
– Ну вот, - сказал он, криво усмехнувшись при виде опоздавших. Спасибо, что почтили нас своим присутствием.
– Безобразие!
– вслух произнесла Нинеля.
– Люди стараются, а они ноль внимания.
Полковник постучал по столу небольшим кулаком, откинул назад маленькую усатую голову и сообщил, словно начинал торжественную речь на юбилее:
– Я рад сообщить вам, что только что закончилось заседание чрезвычайного Временного совета. На нем разбиралось много вопросов, как из области политики и экономики, так и военных. Создано переходное правительство, в которое вошли ряд известных военачальников. В частности, принято решение свернуть как экономически нецелесообразный, а политически вредный проект профессора Гарбуя по контактам с параллельным миром. Вы меня поняли?
– Нет, не поняли, - сказал Покревский.
– Вы будете отправлены обратно. В ближайшее же время. У нас нет лишних денег на бесперспективные направления в науке.
– И вы хотите отправить людей, не проверив сначала, что с ними будет?
– спросил Калнин. Полковник добродушно развел руками.
– Вы нас недооцениваете, профессор, - сказал он.
– Есть доброволец, Михаил Гофман. Если мы убедимся, что он окажется в сегодняшнем дне, значит, предсказания Гарбуя подтвердятся. Тогда и вы полетите. Ясно?