Галактический орден доблести
Шрифт:
— Какого дьявола нужно было отправлять этих олухов ко мне? Тебя для чего здесь посадили? У меня нет времени вправлять мозги этим идиотам!
— Послушай, — Дон Матерс вспылил, — не слишком-то выступай! Я нужен тебе и нужен позарез. Как я понимаю, Корпорация нуждается во мне больше, чем в тебе. — Он бросил презрительный взгляд на Ростоффа. — Сначала идея была вложить твои деньги. Какие деньги? Весь необходимый кредит пришел от продажи акций, выпуск которых обошелся почти даром. Ты должен обеспечить дело специалистами. Какие специалисты? Мы наняли лучших горных инженеров,
От злости волчье лицо Ростоффа исказилось.
— Послушай, ты, пьяница, — презрительно усмехнулся он и показал на бутылку, — по тебе ведь тюрьма плачет, а нам с Деммингом бояться нечего. Но тебе ли жаловаться? Ты получаешь все, что хочешь. Живешь в шикарной квартире, жрешь самые лучшие кушанья в Солнечной системе, пьешь вина, сколько хочешь, а это особенно важно для такого пьяницы, как ты. До тех пор, пока есть мы с Деммингом, тебе не о чем беспокоиться. Ты живешь жизнью популярного героя Солнечной системы.
Теперь усмехнулся Дон Матерс:
— Что ты имеешь в виду, говоря, что по мне плачет тюрьма? Против меня нет никаких доказательств, и ты это знаешь. Кто будет вас обоих слушать, если вы захотите меня продать? Я сжег крейсер краденов так, что никто никогда не узнает правды.
Ростоффа это, кажется, только развеселило, если он вообще был способен веселиться.
— Не будь дураком, Матерс. Мы сделали серию снимков корабля, когда встретились с ним впервые. Можно доказать не только то, что не ты его первый обстрелял, но и то, что он был еще в нормальном состоянии до того, как ты его сжег. Я даже сделал съемку в его отсеках. Думаю, что специалисты флота не отказались бы познакомиться с ним изнутри.
— Если вы выдадите меня, то и сами пропадете.
— Ничего подобного. — рассмеялся Ростофф. — Мы объявим, что собирались сообщить о своей находке, но поразились, узнав о твоем заявлении, что ты будто бы вступил в бой с ними. Мы просто не знали, что делать, когда ты получил награду, и боялись оскорбить эту святыню.
Дон Матерс молчал.
— Интересно, каким судом будут судить межпланетного героя, который оказался преступником? — флегматично усмехнулся Ростофф.
17
Как только Ростофф вышел и за ним закрылась дверь, Дон схватил бутылку, сделал большой глоток, со стуком поставил ее на стол и. посмотрел на Босха. Бесстрастный бельгиец поднял голову.
— Это не выход, — сказал он.
— Откуда ты знаешь, чертова кукла?
— Пробовал.
— А что же выход?
— Не знаю, — покачал головой Босх. — Эти люди куда большие сволочи, чем мы… Дон. — он впервые назвал Матерса по имени. — Люди, которые не перед чем не остановятся. Ростофф и, особенно, Демминг — это, возможно, самые страшные люди в Солнечной системе.
Дон опять взял бутылку.
— Ты любишь выпить, Дирк?
Тот отрицательно покачал головой.
— Нет. Я уже прошел через это. По-моему, вам сегодня больше не следует никого принимать.
— Не следует, — согласился Дон.
Дирк
Он наполнил рюмку, взял ее и швырнул в стену. Деньги Демминга, потраченные на этот коньяк, пропали даром.
Матерс подошел к лифту, двери которого тут же открылись.
Внутри кабины, как всегда, был телохранитель.
— Поехали отсюда к чертям, — сказал Матерс.
Охранник, имя которого он забыл, вежливо ответил:
— Полковник, у меня приказ…
— Видел я в заднице эти приказы, — перебил Матерс, вспомнив лексикон своей кадетской молодости. — Поехали отсюда.
Охранник нажал на кнопку.
— Стоянка такси на цокольном этаже, — проговорил Дон в экран.
— Да, сэр, — послышалось из экрана. — Полковник Матерс, у нас приказ…
— Плевать на ваши приказы.
Эта фраза заставила экран на какое-то время умолкнуть.
Впервые Дон наблюдал, как компьютер, управляющий лифтом, замешкался.
Но молчание продлилось лишь какие-то секунды.
— Стоянка такси. Понятно, полковник Матерс.
Спустившись к стоянке, Матерс вызвал ховеркарт. Пока он ждал, несколько находившихся поблизости людей подошли к нему, но на их приветствия он лишь огрызнулся. Когда ховеркарт подлетел, он сел в него и направился в Центр-Сити, чтобы начать самый грандиозный кутеж в своей жизни.
Алкогольный дурман то окутывал его, то вдруг исчезал, и в моменты просветления он не мог определить, где находится, как туда попал и что случилось с ним до этого. Чаще всего он оказывался в барах и ночных клубах, где он тут же делал себе заказ и продолжал обильные возлияния. Он предполагал, что находится в Центр-Сити, но полной уверенности в этом у него не было. В конце концов, почему бы ему не быть в Сан-Сане, Лондоне или Бомбее.
Это произошло в один из моментов прояснения. Он увидел ее, сидящую за столиком напротив. Они сидели в каком-то ночном клубе, но он не мог вспомнить, в каком.
Во рту был тошнотворный привкус, и он, облизнув губы, невнятно пробормотал:
— Привет, Ди. Рад тебя видеть. Как дела?
— Привет, Дон, — ответила Диана Керамику.
— Я думал, что ты на Каллисто.
Она рассмеялась.
— Мы уже говорили об этом. Я возвратилась больше месяца назад. Оказалось, что сила тяготения на Каллисто не для меня. Она немного больше, чем на Луне, но составляет лишь две десятых от земной. Меня постоянно тошнило, и в конце концов меня отправили домой. Я говорю тебе это уже третий раз.
— Должно быть прослушал, — сказал Дон, — наверное, я немного перебрал.
Диана опять рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, что не помнишь, о чем мы говорили с тобой последние два часа? — Несомненно, она была трезва. Диана никогда не питала пристрастия к алкоголю.
Дон Матерс пристально посмотрел на нее.
— Что я рассказывал тебе эти два часа?
— В основном, о том времени, когда ты был маленьким мальчиком. О рыбалке и твоей первой винтовке двадцать второго калибра. О том, как однажды ты подстрелил белку и потом очень жалел об этом.