Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн
Шрифт:
Староверы, кладя поклоны своему древнему земному Богу, могут сколько угодно заниматься геномодификацией и терраформированием, но факт остается фактом — мы здесь, в дальнем космосе, всего лишь гости!
Правда, гости на удивление шумные, беспокойные, требовательные, я бы даже сказал — оголтелые. Но тоже способны любоваться пейзажами, предаваясь сопутствующим философским раздумьям о бренности всего материального по отношению к вечности…
На подступах к горам я, конечно, разделил батальон, выдвинув вперед десяток бойцов авангарда во главе с Пестрым.
Осторожность оказалась оправданной.
Пестрый, конечно, не полез в эту узкую горловину. Он мужик тертый, жженый, стреляный и резаный, знает, почем фунт лиха в базарный день, когда за одного битого дают двух небитых с довеском…
Или я так себя успокаивал, наблюдая за ними издалека в ожидании неизбежного нападения? Я просто чувствовал, ощущал всеми нервными клетками, что здесь что–то не так, слишком тихо кругом, слишком идиллическая картина перед глазами…
Слишком красиво…
Послав двух бойцов вперед, прощупать ситуацию у самого подножия скал, Пестрый с остальными фланировал взад и вперед, как по бульвару в белых штиблетах с оранжевыми носками.
Наконец, у кого–то из засады не выдержали нервы. Ударил первый ракетный залп, ракеты легкие, это я сразу засек, из мобильно–полевых установок. Очарование пейзажа для меня мгновенно закончилось. Все снова встало на свои места — война, отступление батальона, прорыв, точка возврата…
Пейзаж тут же превратился в рельеф, холмы — в преграды естественного типа, а сказочные скалистые замки — в преобладающие высоты. Каменная симфония оборвалась незаконченным аккордом, и в ушах загремели обычные барабаны боя.
Так привычнее, честное слово…
Да, поторопились казачки рассекретиться, им бы еще подождать, потянуть паузу, подпустить поближе, глядишь, и убедили бы нас сунуться в эти горные проходы — мелькнуло в голове почти с облегчением.
Залп еще только вспыхнул, замелькал на вершинах гор колючими, огненными искрами, еще пищали в наушниках сработавшие системы обнаружения и мелькали на дисплеях красные огоньки предупреждения, а Пестрый со своим отрядом уже рассеялся среди массивных каменных «зубов», предваряющих подножие гор.
Хорошая позиция для укрытия и маневра, очень хорошая…
Понятно, что залп не оказался для нас неожиданным, слишком уж удобное место для встречи. Наши системы обнаружения–предупреждения, хоть и рады обмануться любой, мало–мальски электронной защитой типа «стена» или «гранит», но при близком соприкосновении все–таки срабатывают…
Залп грохнул, встряхнул землю, вздыбил многотонные камни и стену песка и пыли, но получилось в точности, как «из пушки по воробьям». Образно говоря, пушка еще только рявкнула, а воробьи уже с чириканьем разлетелись в стороны на полном форсаже брони…
Молодец Пестренький! И ребята его молодцы, не зря мы отобрали в группу авангарда опытных солдат!
После неудачного залпа казачки моментально сообразили, что внезапного нападения не получилось. Начали молотить уже не «ковровыми» ударами, а работать по конкретным целям. Кого то из ребят подшибли сразу, я видел, как чей–то броник мотался в разрывах, словно кукла, непрерывно подбрасываемая в воздух, только без одной руки. Без руки — это я увидел ясно, с отчетливостью внезапно высветившегося силуэта в дверном проеме…
Приблизив картинку телескопическим зрением, я попытался было понять — кого, но даже с телескопическими «глазами» было уже не пробиться через дымно–пылевую завесу, все плотнее встававшую над местом схватки.
Зато я видел, что со стороны казаков пуляли уже не только ракетами, в ход пошли автоматические винтовки и пулеметы. Плазменно–разрывные очереди так и чиркали по макушкам камней ленточками огненных всплесков. А это значит, что нам противостоит такое же пехотное подразделение. Уже легче!
Наши тоже отвечали короткими, экономными очередями «эмок», ударами из «рэксов» и гранатометов, постоянно меняя позиции и прячась между каменными зубами.
Словом, завязалась обычная дуэль между пехотными подразделениями на дистанции в полтора–два километра, когда противники гасят друг друга словно точки на мониторе компьютерной игры, ориентируясь больше по приборам. «Лауры» (легкие ракетные установки) казаков тоже работали непрерывно. Часть ракет ребятам удавалось сбивать, часть — перенаправлять в белый свет, как в одну копеечку, выстреливая «обманки» (маяки ложного наведения), хотя огонь был все–таки достаточно плотным. Сквозь грязно–бурую завесу я видел, как кто–то из наших разлетелся после прямого попадания на отдельные руки–ноги–голова, еще одну броню я засек на плоской вершине коренасто–коричневого монолита, где она, похоже, просто вплавилась в камень… Кто на этот раз?..
Высокие, столбообразные разрывы боеголовок, искрометное мелькание автоматно–пулеметных очередей, совиное уханье «телепузиков», волнами расплескивающих осколки земли и камней. Со стороны — полная неразбериха, но даже со стороны было видно, что ребятам приходится не просто жарко…
Разведка боем? Да нет, какая там разведка, обычный маневр отвлечения…
* * *
Расположившись на вершине холма, в безопасном удалении от места боя, я вместе со Щукой и Рваным засекал действующие огневые точки противника, пытаясь по плотности и качеству огня определить, какие силы нам противостоят. Наблюдения не утешали, у противника явно было две–три роты бронепехоты плюс ракетные установки. Дальнобойных лазеров, к счастью, не наблюдалось, тяжелой артиллерии — тоже. А то бы они нам устроили детский крик на лужайке в сырую погоду!
— Взводный, взводный! Почему не посылаете бойцов в обход?!
Я мельком оглянулся. Занятый наблюдением, я не заметил, как рядом появился Гнус, выполз к нам на вершину и теперь вжимался в землю за нашими спинами, словно уже находился под прицельным огнем.
«Да распрямись ты, милый, не позорься перед бойцами, рано пока еще кланяться, пока и блоха по спине не скачет…»
— Куда? — удивился я.
— В обход! Слышите, взводный, в обход! Вот сейчас бы их обойти и ударить в тыл! — настаивал Гнус из положения лежа.