Галактика Алфавит - дом лысых обезьян
Шрифт:
Эгосфера в очередной раз, обречённо, предложила Джиму сократить частоту получаемых оргазмов.
— Хватит прошлых заслуг, пора готовиться к будущим триумфам! — сказал Конпол и эгосфера ушла из реальности.
Остатки запаса м-оргазма доктор нашёл в углу жилища. Белые конфетки плавали в пахучей тёмной густой жидкости.
— Надеюсь мне не удастся вспомнить состав этой жижи — мелькнуло у Джима в голове — слишком красноречивый, нефтяной цвет субстанции вызывал естественное отвращение.
Как обычно бывает м-таблетки подействовали мгновенно. По спине директора пробежал
Пошатываясь, но в хорошем настроении Джим вышел на террасу. По его телу, градом текли тёплые капли разной прозрачности и разного происхождения. Во рту, после вчерашнего вечера оставались кислые следы дурманящих препаратов, Конпол смаковал их с брезгливым, потаённым удовольствием. В руках доктор продолжал сжимать катану, а на его лице засияла улыбка. Он улыбался навстречу рассвету, радуясь, что не пропустил столь обыденное, но в то же время торжественное природное явление — солнечный восход. У доктора истории ещё остались силы продолжить вчерашний деструктивный спектакль.
Под его ногами куда не падал глаз, простирался парк. Среди горных отрогов, раскинулось разветвлённое горное ущелье которое расширялось в широкую, изумрудную от свежей листвы, долину. Горные ручьи с шумом несли свои воды среди скальных обломков и руин старинных построек. Аллеи парка, похожие на тропы пастухов, так искусно они были спрятаны среди деревьев и гранитных валунов, были пустынны и покрыты росой.
Жилые и административные боксы примостились к отвесному склону горного хребта. Сотрудники парка называли свои квартиры и лаборатории — "Ласточкины соты". Так как именно птицы и пчёлы подсказали архитектору принцип размещения зданий и помещений в хаосе нагромождений скал и обрывов.
Бокс директора находился на самом верхнем, пятом ярусе, центрального корпуса. Терраса была создана за счёт существенного уменьшения жилого пространства квартиры. Джим единственный из жильцов "Ласточкиных гнёзд" кто предпочёл жить в узком пространстве ради возможности принимать, живительные, воздушные ванны.
Когда золотой, солнечный, диск полностью показался из-за тёмных остроконечных хребтов Доктор Конпол протянул навстречу тёплым лучам руки и зажмурился. Утренние ласковые дуновение ветерка, сдобренные рассветом дарили даже больше нежности чем грязная простыня и влажная подушка.
— Я люблю тебя! — вскричал расчувствовавшийся старик и махнул руками словно большая птица — Я люблю тебя! Ты моя вечность! Моё истинное небытие.
Джим Конпол был счастлив. С лучами солнечной радиации начинался лучший за последние годы день.
Большую часть года в парке Каменное молоко жарко и сухо. Природные, естественные дожди, уже давно не могут обеспечить травы и кусты своей живительной влагой. Вся растительность в парке находится на попечении администрации, и поддерживается протоколами природной эгосферы. П-эгосфера заботится о всех, не скованных моральными догмами, живых существах. Для планеты Земля, в настоящее время, это были все живые существа кроме человека.
Искусственная морось в отличие от настоящей не могла насытить дневную духоту прохладой и свежестью. Спасение от жары было только в пещерах, которых
За сорок лет работы, Джим привык к искусственной мороси она напоминала ему тёплый пот. А ежедневный сухой зной он представлял в виде вуали которая окутала, скалы, долины, каньоны древних рек и скрывала от назойливых посетителей что-то интимное, недоступное, но желанное, как вожделенный запретный плод. Конпол не знал, что такого есть в его парке, что нужно скрывать за пеленой дневного чада. Ему нравилась сама таинственность.
Аллеи парка пока ещё были пусты. Джим в шальной задумчивости пританцовывал и ходил взад-вперёд по террасе. Пришёл последний день, когда он будет лицезреть равнодушных, глупых, гордых, падких на поверхностные знания кочевников. Слово "турист" Конпол ненавидел. Джим продолжал гарцевать по террасе, он пытался понять что такого можно крикнуть миру, чтобы мир услышал.
Вдруг в озарении он подбежал к перилам и заорал во всё горло:
— Забудьте моё имя! Забудьте о моем существовании! Все вы, все до единого сотрудника, завтра же сделайте вид, что мы не знакомы! Не узнавайте меня при встрече, трите мой образ в своих мозгах, делайте операции, глотайте лекарства, но я должен исчезнуть из этого ада навсегда! Слышите?! Навсегда!
К сожалению Джима никто не услышал. Полное подавление звуков, предусмотрел архитектор комплекса, добавив на фасад дополнительные рёбра жесткости каменных сот.
С восходом Солнца, отдалённые вершины покрыла сизая дымка. Вскоре золотое марево скроет их от глаз наблюдателей.
Символом парка была каменная, составленная из разноцветных блоков яшмы, скульптура ласточки, которая собирала мёд. Мёд представлял собой синие игольчатые кристаллы.
Прокричавшись, доктор истории пустил водичку. Жидкость с высоты пятого яруса устремилась вниз, на центральную аллею, и столкнулась с чёрной головой скульптуры. Разбившись на круглый веер капель струя оросила весь символ.
— Ха-ха! — воскликнул Джим — Проказа удалась! Первая проказа последнего дня! Ура!
Джим думал, что эта весёлая шутка, заставит смеяться сотрудников, старик любил веселье, и считал своим долгом, привить веселье всем окружающим людям. Вообще всем всем людям. Даже тем лысым обезьянам которые нуждались в покое и отрешении.
Опустошённый первой проказой Джим, накинув вместо туники влажную простыню, на ходу играя катаной, поскакал на улицу. Свою весёлую шутку с жидкостью, он два раза повторял вчера, и возможно, после прогулки он сможет так пошутить, ещё один, в самый последний, поэтому самый волнительный раз.
Аллеи и дорожки парка уже освободились от искусственной росы. Редкие сотрудники спешили домой. Они не обращали внимания на директора. Многие из них успели принять таблетки "б-с" — быстрый сон, чтобы через два часа, кое-как проспавшись снова приступить к работе. Из них ещё почти никто не знал о предстоящей смене руководства. А те кто знал вряд ли, смогли бы сказать что-нибудь приличествующее случаю. Так как мало кто в современном обществе уделял внимание круговороту людей в государственных учреждениях.