Галактика Алфавит - дом лысых обезьян

Никитин Петр

Джим лег на стеклянный пол машины. Он видел как Добрая Рут побрела в сторону Зала Собраний. Всё Каменное Молоко было как на ладони.

В том числе и кальдера наполненная ледяной водой. И глядя на это хрустальное озерцо Джим вдруг понял, что так и не нашёл в себе смелости окунуться в темнеющий на дне озера грот. И не потому что там в глубине скрыто что-то важное. Нет. У человека нет секретов и тайн кроме тех которые он придумал сам. Все его Джима секреты, по сути являются игрой в секреты, и это есть главная тайна которую он

Джим, оставляет в парке.

Техника работала в автономном режиме. П-дроид, кибернетический пилот, был связан с административным и медицинским терминалом, и лучше кого-либо знал цели и направление маршрута. Джим закрыл глаза и усилием воли скрыл образы озера из своего сознания.

Фаэтон направился в пустыню Сахара. Он летел на сверхнизкой высоте. Джим лежал на животе раскинув руки и ноги его глаза были закрыты. Но если бы его кто-то спросил, он бы смог детально описать пейзажи проносившиеся в двадцати метрах под ним.

Воображение и пространственное восприятие у Джима, работали и без внешнего вмешательства в тело.

Альпийские луга, покрытые искусственным туманом, плодородные долины, Средиземное море, агроэдемы, небоскрёбы, порталы Чёрного подобия, и бескрайние пески. Протяжённые пространства пыльных пустошей и руины. Руины старых заводов и городов.

Фаэтон приземлился на крыше громадного офисного центра Золотая Звезда. Пассажир, старый историк, был молчалив, угрюм, с тяжелым взглядом мизантропа.

У Джима была запланирована важная встреча, и он даже собирался привести себя в порядок, чтобы не привлекать к себе внимания других посетителей офиса. Но в итоге доктор наук принял таблетку м-оргазма и направился на аудиенцию в чём был, а именно в обрывках мокрой ткани.

Доктор социальной психологии Эрнст Твигг не был удивлён внешнему виду своего посетителя:

— Вы тяжело стареете. У вас депрессия — сказал он — Джим вам можно позволить себе некоторые процедуры, чтобы значительно продлить себе и жизнь, и жизненную активность.

— Всё должно идти своим чередом — сухо отрезал доктор истории — Не так ли?

— Ну да — замялся Эрнст. И молча приступил к выполнению своих обязанностей.

Тело экс директора прошло полное сканирование. Первичные результаты теста показали, что организм Конпола в полном порядке, долгие десятилетия за его здоровьем следили, за внутренними органами тщательно ухаживали. Но требовалось время пока тестирование будет признано эгосферой и данные поступят в обработку в службу «Мирное детство».

— Не хотите использовать внедрённые воспоминания? Большинство стариков не отказывают себе в этом фокусе — вкрадчиво спросил психолог — Иллюзии повышают качество жизни. Сможем спроектировать вашу память таким образом, что жажда жить, познавать, открывать что-то новое будет поистине неиссякаема.

— Нет — насупился Джим

— Мы лишь перегрузим малую часть нейронов, а ЦНС сама настроит вашу память, без трагедий и утрат.

—

Нет.

— Почему?

— Я хочу всё помнить.

— Серьёзно? — Эрнст не стал скрывать удивление — Это весьма необычно.

— Но законно.

— Да — улыбнулся Твигг.

— В настоящее время да…

Джим Конпол невзначай поправил психолога, но Эрнст Твигг уловил нотки скептицизма в словах историка, и понял, что при желании сможет легко вывести своего пациента на бесплодную, глупую полемику. Столь важную при постановке диагнозов.

Эрнст поднялся, вышел из-за стола, прошёл вдоль стен кабинета и открыл один из встроенных шкафов. Джим внимательно следил за ним. Со своего стула он прекрасно всё видел и замечал каждую деталь. У доктора в кабинете не было окон. Их заменяли стеклянный потолок и вечный сад за одной из стеклянных стен. Оставшееся пространство занимали полки со старинными безделицами — книгами, коробочками, палочками.

— Что нравится? — спросил Эрнст, когда заметил взгляд пациента — Здесь есть весьма редкие вещицы. Вот например элегантная сушилка для волос. Я потратил…

— У вас одни подделки — прервал его Джим

— Что?

— Я доктор истории.

— И?

— В вашей коллекции нет старинных вещей. В основном это реплики причём весьма плохого качества. Впрочем, может быть этот древний сканер нервной системы в порядке, хотя всё равно дрянь.

Эрнст замер на несколько секунд и поиграл мимикой. Методика требовала эмоциональные посылы в системе пациент-врач. Эмоции могли быть любыми, истинными или фальшивыми. Но они должны быть открытыми, пациенту следовало их видеть и ощущать.

Работа врачей была направлена только к достижению поставленных медицинскими программами целей — спасение жизни пациента. В редких случаях сохранение естественной фертильности.

Своей мимикой и позой врач показывал пациенту определённый спектр своих эмоций, а эгосфера считывала ответ.

Терминал на столе доктора ожил, результаты тестов были представлены трёхмерным, сферическим массивом данных. Что бы в них разобраться, пациенты обычно задавали вопросы, и тогда можно было включить уточняющий протокол. Но Джим Конпол молчал, и доктор социальной психологии Эрнст Твигг не смог отвесить комплименты по отличному состоянию его организма.

После обработки тестов следовала вторая, заключительная стадия приёма. Каждый человек, по возможности, становился донором. Это была почётная миссия, мало кто решался отказаться от неприятных манипуляций. Щедрость и милосердие людей была ключом планетарной Земной системы здравоохранения, возможно лучшей в галактике.

— Джим, для продолжения государственных медицинских программ вам необходимо добровольно сдать биоматериалы — сказал врач.

— Валяйте — ответил Конпол — Во мне сейчас стандартный набор пилюль, я готов отдать часть себя во блага всего человечества.