Галатея
Шрифт:
Неужели Андрюха, подумал Максим. Объявился, гад?
— Конечно, давай, — оживленно ответил он.
В трубке что-то звякнуло, возникла музыка — секретарша услужливо перевела звонок в кабинет.
— Это Дронов? — раздался в трубке довольно приятный, но совершенно незнакомый голос. Голос очень уверенного в себе человека.
— Да, — растерялся Максим.
— Вас беспокоит друг вашего товарища, Андрея Симонова. Тензор мое имя. Вас, наверное, уже проинформировали обо мне Тарас Васильевич и еже с ним?
Максим
Никто меня не информировал, подумал он. А должны были?
— Более-менее, — неопределенно ответил Максим на всякий случай. — Так скажем, отчасти.
— Отчасти, — повторил Тензор. Даже немного разочарованно. — Странно. Но, бог с ними. Я, собственно, человек, который помогает вашему другу оживить его возлюбленную.
— И что? Меня, конечно, очень интересует судьба моего друга, верно. А судьба его девушки уже давно решена. Около недели назад. Мы же с вами взрослые люди. Зачем нести бред про оживление? У Андрея — помутнение сознания на почве… ну, вы сами знаете. Это факт. Скажите, где я его могу найти, я приеду, заберу. А дальше, уверен, им должны заняться серьезные психиатры.
— Вот как? — искренне удивился Тензор. — Значит, утверждаете, что руководство «Полночи» ввело вас, все-таки в курс дела? Сомневаюсь, Максим. Вы очень плохо информированы.
— О чем?
— О том, кто я такой и чем занимаюсь.
— Наверное, оживлением мертвых людей? — с иронией поинтересовался Дронов.
— Вот именно, — твердо ответил Тензор. — И я не понимаю, почему в вашем голосе столько сарказма.
— Потому что я — взрослый человек, — отрезал Дронов. — Потому, что я не верю в сказки. Потому, что…
— Потому, что вы сами — оборотень? — вкрадчиво подсказал Тензор.
Максим замер на полуслове. Откуда он может знать, подумал Дронов в сильном замешательстве. Это же закрытая информация даже на территории «Полночи». Это тайна за семью печатями. Откуда?
— Разве оборотни не персонажи сказок и второсортных ужастиков? — продолжил Тензор. — Разве вы сами можете существовать?
Провокация, решил Максим. Наверняка что-то где-то разнюхал и теперь пытается взять меня на понт.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил он сухо. — Кто оборотень? Какой оборотень? Это, вообще-то, рабочий телефон. Мне кажется, вы ошиблись номером. Нам часто звонят сумасшедшие, набирающие номер передачи «Девятый круг ада». Цифры похожи.
— Тогда я попал по адресу, — заявил Тензор. — Вы ведь специалист по аду. Помните, летнюю бойню? Промзону имени Семена Борзова? Совсем небольшую стаю собак?
Максим ощутил испарину.
Об этом не мог знать никто, кроме доверенных лиц «Полночи». Их можно было пересчитать по пальцам. Человека по имени Тензор в их числе не было.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — упрямо ответил он.
— О вашей смерти в Битцевском парке, — невозмутимо
Максим ждал продолжения, лихорадочно размышляя. Никто в «Полночи» не мог знать, что последовало после пробуждения. Только Петровский. Но на линии сейчас был не он.
— Я скажу вам больше, Максим. Благодаря мне вы оказались на свободе. Благодаря мне вы получили тогда передышку. И благодаря мне вы так легко добрались до Борзова и осуществили свою праведную месть.
— Кто вы? — после паузы спросил Дронов.
— Практически ваш ангел-хранитель, — усмехнулся Тензор. — А теперь и хранитель вашего друга.
— Думаю, скорее, демон, — неприязненно заметил Дронов. — Значит, это благодаря вам погибло столько людей, а стандартная процедура инициации превратилась для меня в источник полугодичных ночных кошмаров?
— Разве вы не желали мести?
Черт, подумал Максим. Его правда. Не хотел даже, а страстно желал.
— То есть вы — исполнитель желаний?
— Отчасти — да. Не всех. Но многих.
Ладно, подумал Максим. Проехали. В нем искало, но, не находило выход обидное недоумение. Оскорбительное непонимание почему, ему, главному участнику летних событий не рассказали всего до конца. Ни Петровский, ни Тополев. Понятно, допуск, секретность, но все же… Разве не под моим руководством была уничтожена «Сигма» и фабрика по ее производству?!
— Зачем вы позвонили? — спросил он. — Для того, что бы сообщить мне все это?
— Нет, конечно, — заверил Тензор. — По поводу оживления девушки вашего друга.
— Ее Наталья зовут, — буркнул Максим.
— Я знаю, — согласился Тензор. — Надеюсь, теперь от понятия «оживление» вас не трясет?
— Я слушаю.
— Но не верите. Почему? Вы же не такой, как все!
— У меня это все-таки немного не укладывается в голове, — честно признался Максим. — Она мертва уже почти неделю. Бревно, труп, даже не знаю, как назвать, похороненная, закопанная, ледяная. А вы говорите — оживить. Ее, мертвую. И причем так спокойно об этом говорите. Словно человека оживить — это, извините, туалет посетить.
Тензор рассмеялся.
— А знаете, — сказал он, отсмеявшись. — С вами чертовски забавно общаться. Поверьте, это комплимент. Конечно, оживление — очень не простое дело. Даже досконально зная технологию, всегда можно споткнуться о подводные камни. Нюансов множество: свежесть тела, степень разрушения, необратимые изменения психики… Их очень много, поверьте. Но я уже основательно набил руку. Собственно, что с того, что девушка мертва? Когда вы выключаете телевизор, для других таких же телевизоров — он становиться мертв. Однако, оживить его — дело нескольких секунд. Что же теперь каждой домохозяйке присваивать лавры Христа?