Галера чёрного мага
Шрифт:
— О боги! — вдруг прошептала она. — Тонущий человек.
Перо дрогнуло в руке Аравана, и он отвел взгляд от судового журнала.
— Что случилось, Chieran?
Она повернула к нему искаженное страхом лицо, указав жестом на карты:
— Тонущий человек, предвестник несчастья. Хотя я и не могу пробиться сквозь защиту Дарлока, но это может означать, что находящихся на «Эройене» ожидают несчастья.
— Всех, кто есть на «Эройене»? Эйлис тряхнула головой:
— Не знаю. Это может сулить беды либо всем, либо нескольким… или только кому—то одному.
Араван подошел и посмотрел на карту:
— Я попрошу команду, чтобы они были осторожны, как никогда.
— Хм—м, это странно…
— О чем ты, дочь? — Эльмар оторвался от игры в токко.
— Посмотри, отец, Дарлок обвел какое—то слово. Эйлис через стол передала лексикон Эльмару. Старец
взял его дрожащими руками и сразу положил на стол. Джиннарин с Фарриксом подошли ближе и тоже уставились на лексикон.
Выделено было слово Kristallopyr.
— Как ты произносишь его, дочь? И что оно означает?
— Оно может произноситься и «Кристаллопюр», и «Кристаллопир», но «Кристаллопир» я считаю более правильным.
— Это оно! — воскликнул Фаррикс— Именно этим словом пользовался Дарлок для вызова потоков.
— Каким именно? — требовательно спросил Эльмар.
— Вторым: Кристаллопир…
— Кристаллопир? — переспросил Араван. Слово что—то напоминало эльфу, но он не мог отыскать его в своей памяти.
— Первое слово — это суть вещества, второе — его истинное имя, — пояснил Эльмар. — Данное слово используется для вызова огня. Ха! Я знал, что это не заклинание!
В июне «Эройен» наконец вошел в южное Полярное море. Задул пронзительный восточный ветер, швыряя на судно снежные заряды. Огромные седые валы ударялись об острый нос судна, вздымали его на гребень, затем, дрожа, оно опускалось между волнами. Солнце больше не показывалось, днем было так же темно, как ночью. По прогнозам Эйлис и расчетам Аравана предполагалось, что жертва ушла далеко на восток и Дарлок находится в тысяче двухстах милях от Серебряного мыса, в то время как «Эройен» почти в трех тысячах.
— Крак! — выругался Бокар, ударяя кулаком по столу. — Я надеялся поймать его в самом узком месте пролива.
— Так мы и поступим, — согласился Араван. — Попытаемся максимально использовать ветер и захватить Дарлока в проливе.
— Я не ослышался? — изумился Бокар. — Ты сказал в проливе?
— Да, Бокар. Это самое лучшее место застать его врасплох.
Под вой восточного ветра корабль эльфа в очередной раз рухнул вниз.
Моряки в полярной амуниции при штормовом ветре взбирались на мачты и поднимали паруса. Команды работали по очереди. На жестоком ледяном ветру долго было не выдержать. Мачты гудели и стонали от тяжелого бремени, а седые волны, как щепку, швыряли судно во мраке полярной ночи.
— Курс восток—юго—восток, Джату, — сквозь неумолчный рев донесся из рубки голос Аравана.
— Есть, капитан, но так мы окажемся совсем близко от полюса. А вдруг нас затрет льдами?.. Мы погибнем.
— И все же, Джату, это кратчайший путь к проливу.
— Есть, капитан, — ответил Джату, передавая распоряжение Бодеру.
— Двадцать девять узлов, капитан! — воскликнул Джату, закрывая за собой дверь в рулевую рубку. — Я просто не могу в это поверить. В последние три дня наша скорость не падала ниже двадцати узлов. За эти дни мы покрыли почти две тысячи миль! Никакой другой корабль не смог бы сделать этого.
— Никакой другой корабль не подставлял все свои паруса штормовому ветру, — отозвался Араван.
— Помнишь, Джату, — спросила Джиннарин, — как однажды ты сказал мне, что, будь у тебя за спиной полярный ветер, ты переплыл бы океан всего лишь за неделю?
— Помню, кроха, только я не думал, что доживу до этого дня.
— По крайней мере снег хоть прекратился, — сказал Фаррикс, вглядываясь в темноту. Неожиданно он прижал лицо к стеклу и приставил руки козырьком к глазам, защищая их от света фонаря. — Послушай, Араван, что за белая гора впереди?
— Погасить фонарь! — рявкнул капитан и выглянул наружу. Рубка погрузилась в полную темноту, сквозь опущенные заслонки на фонаре проникали лишь булавочные уколы света.
— Или белая гора, или снежная стена! — крикнул Фаррикс. — Не могу пока разобрать.
— Как далеко? — спросил Араван, вглядываясь во мрак полярной ночи.
— Впереди по правому борту, вон там, — указал Фаррикс. — Мы быстро приближаемся к ней. Можем даже задеть. Ты не видишь ее?
— Не вижу! Хэген, два румба влево.
Движимый ураганным ветром, «Эройен» выписал длинную дугу, откликаясь на поворот штурвала. Судно плавно обогнуло снежную стену угрожающих размеров, прошедшую примерно в восьми сотнях ярдов от правого борта.
Перекрывая гул волнующегося моря, Джиннарин крикнула Аравану:
— Я говорила тебе, что у Фаррикса острое зрение!
— И в самом деле острое, Фаррикс, пикc из Дарда—Глайна. Ты заметил плавучую льдину в темноте примерно на расстоянии двух миль. Мое же собственное зрение в отсутствии звезд или луны не позволяет мне видеть дальше мили.
— Мы идем со скоростью почти тридцать узлов, капитан, — гремел Джату, — и, случись нам заметить препятствие ближе чем в миле, мы столкнулись бы с ним в пределах сотни биений пульса.
— С твоего разрешения, капитан, — раздался в темноте голос Хэгена, — нам крайне необходим такой впередсмотрящий, как мастер Фаррикс, чтобы провести судно сквозь эту проклятую нескончаемую ночь.
— Я буду рад встать на вахту, капитан, — заявил Фаррикс. — Собственно, ничего другого не остается. И хотя Джиннарин так и не думает, но у нее зрение такое же острое, как и у меня.