Галера для рабов
Шрифт:
– Нет. Считаете, есть необходимость?
– Конечно, вы что… – женщина возбудилась, стала подниматься. – Мы должны ее найти. Идите первым, я за вами. Не бойтесь, не брошусь.
За пятнадцать минут они оглядели остров.
– Я же говорил, что ее тут нет, – вынес вердикт Вышинский, опускаясь на насиженный камень. И предвзято уставился на блондинку, которая гнездилась неподалеку, а когда их взгляды пересеклись, почувствовала беспокойство.
– Вы так смотрите на меня, Роман Сергеевич, словно я вам что-то должна…
– Занятно, Маргарита Юрьевна, – с расстановкой, твердеющим голосом сообщил мужчина. –
– Почему это я? – съежилась женщина.
– Ну, смотрите, – начал на примитивном уровне объяснять мужчина. – Нас осталось двое, остальные бесследно пропали – то есть за ними явился ваш сообщник и куда-то уволок. Если я точно знаю, что это не я… А я это точно знаю, поскольку являюсь именно тем, кто я есть на самом деле – заместителем регионального губернатора, не связанным с преступниками подобного пошиба. А если это не я, и при этом нас осталось только двое… – мужчина как-то печально, меланхолично смотрел на женщину.
– То что? – сглотнула Маргарита Юрьевна. – Минуточку, постойте, Роман Сергеевич, – она сообразила, куда он клонит. – Я протестую. Я тоже точно знаю, кто я такая, и уверена, что не имею общих дел с преступниками, как вы выразились, подобного пошиба. И с моей точки зрения, было бы логично заподозрить вас. Что вы на это скажете? Будем разбираться в суде?
Несколько минут мужчина с женщиной неприязненно разглядывали друг друга. Оба напряглись, готовы были броситься: мужчина на женщину, женщина – наутек. Маргарита Юрьевна нащупала тот самый булыжник, приподняла его. Роман Сергеевич среагировал немедленно – соскочил с камня, носком ударил по руке. Женщина вскрикнула от боли, камень выпал. Блондинка попятилась, схватилась за обожженное запястье. Они стояли на дистанции удара, возбужденно дышали, вели безмолвную дуэль.
– Простите, – расслабился Вышинский. – Погорячился. Сами виноваты, чего вы потянулись к этому камню?
– А чем мне прикажете защищаться? – женщина тоже обмякла. – Вы уже готовы были съесть меня…
– Вы точно работаете в налоговом управлении города Барнаула?
– А то, – фыркнула она. – Отчасти даже руковожу… – она забавно сморщилась. – Имею я право, Роман Сергеевич, единственный раз в году, в такой короткий отпуск, почувствовать себя обыкновенной женщиной со светлыми волосами?
– Имеете, – он не сдержал улыбки.
– А вы, Роман Сергеевич, точно тот самый?
– Абсолютно, – он твердо кивнул. – Об этом я уже говорил. Вот дьявол… – он опустился обратно на камень, перевел дыхание, скользнул взглядом по расслабившейся женской фигуре. – Вы, кажется, поранились, Маргарита Юрьевна? – кивнул он на просочившиеся сквозь ткань бурые пятна в зоне бикини.
Женщина смутилась, машинально повернулась боком и прикрылась рукой.
– Критические дни, Роман Сергеевич, не обращайте внимания. Это все купание… Мне очень стыдно, но у женщин такое случается.
– Сочувствую, – усмехнулся Вышинский. – Не самое подходящее вы выбрали время. Прикройте, кстати, грудь, не уподобляйтесь Евгении Дмитриевне, у вас блузка на единственной пуговице держится, остальные оторвались, когда вы выползали из моря.
– О, господи… – женщина засмущалась еще больше, стала поправлять свою испачканную отсыревшую одежду. – Это, кстати, не пуговица, Роман Сергеевич.
– А что это? – не понял Вышинский.
– Видеокамера. Вернее, объектив видеокамеры, стилизованный под пуговицу.
– В смысле? – Вышинский по инерции продолжал усмехаться.
– Ну, штучка такая, – робко улыбнулась женщина. – С высокой емкостью, позволяющей вести съемку в течение многих часов. Хорошая прочность, водонепроницаемость, надежно приделана к ткани – чтобы не оторвалась. Работает в различных экстремальных условиях, хотя не рекомендуется, конечно, колотить по ней молотком. Надеюсь, она и сейчас вас снимает.
Усмешка на физиономии Вышинского стала тускнеть. Он облизнул распухающие губы.
– Один момент, Маргарита Юрьевна… Что вы несете?
– Да ладно, Роман Сергеевич, – блондинка прерывисто вздохнула. – Хватит уж темнить и запираться. Вы даже представить себе не можете, как меня тошнит от вашей компании.
Глаза Вышинского забегали. Он начал привставать, но не успел. Изогнулось гибкое тело, и изящная пяточка хлестнула по челюсти. Мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов, перелетел через камень, на котором недавно сидел, и лишился чувств.
– Что несу, что несу… – проворчала женщина. – Что положено нести, то и несу, будут еще всякие попрекать…
И снова в окружающем пространстве ничего не менялось. Тот же воздух и та же вода… Женщина в изнеможении опустилась на камень. Обвисли плечи, поникла растрепанная голова. Слипались веки, ее тянуло в сон. Она насилу держалась, терла глаза, словно заспанный ребенок. Неподалеку что-то хрустнуло. Она вздохнула и повернула голову. Моргала, щурилась – круги плясали перед глазами, стелилась рябь, как на экране допотопного телевизора. Из-за бурой глыбы, осевшей в воду, неспешно выбиралась подтянутая мужская фигура. Данный персонаж был одет в короткий аквалангистский костюм из вспененной резины. За спиной висел ребризер – компактный акваланг. Под мышкой он сжимал ласты и маску с трубкой для дыхания. В другой руке мужчина держал плоскую штуковину с объективом – видимо, несложный фотоаппарат с функцией видеокамеры, позволяющий вести съемку не только на суше, но и под водой. Мужчина торжественно приближался, хрустели камни под ногами. Женщина поднялась, ее губы брезгливо поджались, она была хмура и сосредоточенна. Словно из тумана вырастал плечистый силуэт, темные, коротко стриженные волосы, безвкусная челка, перекрывшая высокий лоб. Мужчина тоже выглядел мрачным и напряженным. Злобные глазки придирчиво проницали из-под насупленных бровей.
– Надо же, какие высокие гости, – язвительно произнесла женщина. – Вот он, наш без вести пропавший – малосимпатичный, прагматичный, самоуверенный майор Желтухин… Милости просим, Олег Михайлович, давненько вас что-то не было, совсем вы про нас забыли.
– Забудешь про вас, Маргарита Юрьевна, – процедил мужчина, поедая глазами стоящую перед ним женщину. – Вы мне повсюду мерещитесь – то во сне, то наяву, то в полузабытьи… Ладно, снято, – проворчал он. – Я так понимаю, съемка произведена с двух ракурсов, двумя видеокамерами, и впоследствии нам не придется ничего доснимать в павильонах?