Галерея демонов Ламбранта
Шрифт:
— Вот смотри, — сказал Павлов и резким движением ударил Кристину рукояткой алебарды.
Возникла вспышка, как от десятка петард, и девушка отлетела в ближайшую яму, где горели лампочки.
— Видишь, как инкубу нехорошо от моего изобретения? — ухмыльнулся люциферит. — Врежешь таким по любой нечисти, которая попытается пролезть сюда через апуд, и её отбросит далеко назад — туда, где ей самое место.
Плетнёв вновь посмотрел на оружие в своих руках и переглянулся с Никитой Денисовичем. Тот растерянно метался между ними и тем на местом, куда грохнулась его дочь, и не знал,
— Кстати, ты единственный из этой компании праведных христиан, на кого не подействовало очистительное серебро, — добавил Ламбрант, ловко покрутив алебарду, совсем как цирковой фокусник. — Вокруг одни грешники!..
Он разразился гомерическим хохотом, сотрясая всё пространство первого этажа. Стас сидел на куче грунта, нервно потирая виски. Казалось, его уже не интересовало происходящее. Впрочем, все присутствующие были изрядно напряжены. Тимшинский боялся сделать лишнее движение, робко придерживая булаву. Власьев-старший беспомощно жался у края ямы, разглядывая на её дне ноющую Кристину. Хомунин интенсивно пережёвывал жвачку, стараясь держать себя в руках. Один лишь Вадим почувствовал долю уверенности, сжимая пернач и акс.
— У него судимость за похищение людей, — вставил Никита Денисович, уязвлённый обвинением люциферита. — Он среди нас самый что ни на есть грешник! И сына моего он убил! Так что твои игрушки не так работают!!!
Видимо, мужчине немного полегчало, раз он вдруг начал изливаться злобой в адрес Плетнёва.
— Кем был твой сын? — усмехнулся Ламбрант. — Ты даже не знаешь, чем занимается твоя дочь с инкубом внутри себя. С чего тогда ты, глупый смертный, решил, что знаешь всё о своём покойном сыне?
— Это он убил, его повязали прямо на месте преступления! — гнул своё Власьев-старший. — И судимый он, похитил кого-то несколько лет назад! Что ты мне тут будешь лапшу на уши вешать ещё!
— Я никого не похищал, — возразил Вадим. — Всего лишь увёз свою любимую в Москву погулять, а её родители решили меня за это проучить и заявили в милицию. Она несовершеннолетняя была ещё, а мне девятнадцать стукнуло как раз. И я отсидел уже за этот свой поступок целых полгода.
— Если бы на этом теле была чужая кровь, он не смог бы держать экспеллеры, — подметил Ламбрант, подобравшись поближе к Никите Денисовичу. — Я долго подыскивал такой уникальный экземпляр среди смертных. Начал с самых верхов общества, продал коллекцию «Аденбарум» среди богатеев и наблюдал, что происходило с последующими её владельцами.
— Так а смысл-то какой? — уточнил Артём, указав на своего подзащитного. — Ну, безгрешен он, и что с того?
Павлов обернулся к своему слуге и из уважения к проделанной им работе не стал над ним подшучивать.
— Сейчас увидишь, — пообещал люциферит и подтолкнул Тимшинского. — Надо начинать. Где апуд?
Пресвитер словно очнулся ото сна и принялся растерянно озираться. Затем он обошёл яму перед собой и двинулся влево. Ламбрант жестом указал туда своим пленникам. Власьев и Стас друг за дружкой последовали в том направлении. Лишь Вадим стоял на месте с двумя переливающимися на отсветах оружиями.
— Ты идёшь? — уточнил у него Хомунин.
— Нет, — заявил Плетнёв и попятился назад, в сторону выхода. — Я не хочу продолжать эту авантюру.
Он напряжённо посматривал на Павлова, который продолжал покручивать алебардой. В следующее мгновение Вадим почувствовал знакомое неприятное ощущение в груди и звон в ушах. Очевидно, люциферит умел воздействовать на людей, вызывая у них тошнотворное состояние. Правда, парень наивно полагал, что это удаётся лишь на близком расстоянии. Сейчас же его и Ламбранта разделяло не меньше десятка метров. Сердце вновь болезненно застучало, а ноги стали подкашиваться. Плетнёв тяжело задышал и опустился коленями на землю.
— А я не хочу ходить в теле калеки, — воскликнул Павлов, пронаблюдав за непокорным парнем, и обратился к Артёму:- Тащи его сюда!
Адвокат без всяких возражений схватил Вадима и потянул за собой. Конечно, это было рискованно, ведь у того в руках имелись весьма серьёзные боевые инструменты. Однако Плетнёв сделался гораздо сговорчивее, кашляя и пытаясь наладить дыхание.
Левая часть особняка была фактически без первого этажа. Пол здесь оказался разобран полностью, и вниз уходила пологая дорожка. Тимшинский умудрился прокопать довольно глубоко, намного ниже обычного уровня подвала. Хотя наверняка за него это сделали рабочие. Вот только неизвестно, оставил ли он их в живых.
Тут и там на земляных стенах моргали лампочки, освещая окружающее пространство. Хомунин придерживал своего подзащитного, попутно пытаясь разглядеть обстановку. Наверное, в недрах этого дома прятался какой-то дьявольский артефакт, который люциферит называл апудом. Что он собой представлял, стало понятно, когда Артём с Вадимом достигли нижнего яруса вырытого здесь котлована. Небольшая площадка размером с комнату была хорошо освещена. С двух земляных стен горели мощные прожекторы, от которых даже шло тепло. Посередине торчало какое-то каменистое сооружение. Поначалу адвокату показалось, будто это стол или даже могила. Но в действительности им оказался колодец.
Тимшинский отодвинул неширокую плиту, скрывавшую довольно узкий лаз. В нос ударил неприятный болотный запах, который через мгновение сменился тухлым смрадом. Хомунина передёрнуло. Ведь прошлой ночью он уже сталкивался с этим мерзким ароматом. Ламбрант же с интересом обошёл колодец, потирая алебарду.
— Мы же больше никого не ждём? — уточнил он у пресвитера, и тот виновато закивал.
— Серви тенебрарум! — крикнул Джастин, склонившись над тёмным отверстием, больше похожим на туалетную дырку. — Вос вокатис ме!
Это точно была латынь. Артём даже разобрал последние слова — «призываю вас».
Эхо от голоса Тимшинского прокатилось по котловану, напугав Никиту Денисовича и Стаса. Запах тухлятины стал заметно усиливаться. Вадим поморщился, а Хомунин заткнул нос рукавом пиджака.
— Вос вокатис ме! — повторил пресвитер, которого, видимо, ничуть не тревожил аромат нечистот.
Теперь со стен стала падать пыль. Послышался треск и грохот, словно от землетрясения. Следом Артём почувствовал дрожь под ногами. Едва он опустил голову, как возле его ботинка промелькнуло что-то чёрное.