Галерея демонов Ламбранта
Шрифт:
— Какое-то время может подташнивать и знобить, — продолжал Одилон, приблизившись к сундуку возле окна. — Но ты пей свежее молоко, и это быстро тебя вылечит.
— М-молоко? — с дрожью переспросил люциферит, наблюдая, как его новый «сородич» вытаскивает оттуда одежду.
— О, это же величайшее лакомство, — поведал «ангел», аккуратно положив перед Павловым какую-то тунику. — Только не пей больше кувшина, а то может поплохеть по-настоящему… Давай собирайся, прогуляемся на свежем воздухе!
И хотя Одилон не сводил взгляда с люциферита, ему удалось быстро нацепить на себя бесформенную вещицу, а ноги спрятать в странной кожаной обуви, похожей на галоши. При этом он заметил, что уже почти не чувствует нижних конечностей. Значит, копыта скоро пробьют остатки человеческой плоти.
— Я всё не могу понять, — заговорил Ламбрант неуверенным голосом, — как вообще получилось, что я мёртв и вроде как не мёртв?
— Такое, в принципе, дано только избранным, — слукавил Одилон, и Павлов заметил это по мимике на его страшном бледном лице. — Очень многие люди живут во грехе и даже не пытаются избавиться от этого состояния. Ты же сумел каким-то образом принять правильный душевный ритм и очистился от всей скверны. Даже от первородного греха!
— Хм, не помню, как это у меня могло получиться. — Ламбрант сделал вид, что озадачен.
— У каждого свой путь к чистоте души, — вновь с пафосом принялся вещать «ангел», выводя Диалона из кельи. — Кто-то усердно верует. Кто-то совершает благие поступки. Кто-то изживает из себя страсти…
— И что теперь со мной будет? — Павлов увидел длинный светлый коридор с колоннами, который уходил в разные стороны. Судя по всему, его держали в Вознесенском ставропигиальном монастыре, который располагался недалеко от города.
— О, у Данталиона на тебя большие планы!
Они направились вдоль колоннады, за которой сверкала молодая зелень. Возле кустиков сновали монахи. Их тут было много и все, как на подбор, коренастые, плечистые, словно переодетые десантники.
— Вы управляете этим местом? — задал Ламбрант очередной вопрос, чувствуя, что двигаться ему удаётся с трудом.
— На самом деле, здесь живу только я, — вновь демонически улыбнулся Одилон. — Но так получилось, что сейчас центром внимания стал у нас ты.
— И у каждого ангела есть свой монастырь?
— Ха, у Данталиона их целых двадцать, — усмехнулся великан, хотя в этой обстановке ему не приходилось пригибаться, ведь потолки были высокими.
— И все эти смертные… то есть люди… они работают на вас?
— Они хотят стать такими же, как мы, Диалон. Поэтому отказались от мирской жизни и занимаются делами духовными.
Павлов с недоверием посмотрел на трудящихся монахов и невольно скривил губы. Ночью Одилон утверждал, что появление новых «ангелов» какая-то огромная редкость и что за последний год Плетнёв чуть ли не единственный достойный кандидат. Хотя, может, он имел в виду только свой диоцез? Вдруг этих диоцезов много по всей округе?..
— О, наша территория огромна, — оспорил Одилон предположения Ламбранта. — Мы контролируем практически всю территорию от Волги до Урала.
— Как же вам это удаётся? — удивился люциферит, смутно представляя такие масштабы.
— С трудом, — признался «ангел», пройдя между колоннами в сад. — Теперь ты понимаешь, как мы все рады, что в нашем братстве наконец-то случилось прибавление?
Пришлось последовать за ним. Бородатые мужики стали косо поглядывать на бледного новичка, который, к тому же, хромал на обе ноги. Что-то подсказывало Павлову — они весьма не дружественно к нему настроены, хотя и делают вид, будто увлечены весенним садоводством.
— Значит, вы занимаетесь праведниками, — заключил Ламбрант, шаркая галошами по траве. — Как-то маловато вас для этой работы, не правда ли?
— Не вас, а нас, — поправил его Одилон, расставив в стороны руки, словно разминаясь. — На самом деле, мы не занимаемся никакой работой. Для этого есть они. — Ангел указал на монахов. — Наша задача лишь иногда их контролировать, наставлять на путь истины, находить ответы на сложные вопросы.
— Что, как священники? — усмехнулся люциферит.
— Ты же понимаешь, что о нашем существовании знают только избранные и преданные делу люди. Не случайно мы прячемся в стенах монастырей, иногда даже высоко в горах или в чаще лесов. Широкой публике, увы, не понять, насколько важна наша миссия. К тому же, у нас много недоброжелателей…
— Кто уж станет идти против ангелов? Бесы, что ли?
Одилон обернулся на новичка и смерил его подозрительным взглядом.
— О, ты уже знаешь и про таких? — удивился великан, опустив длинные руки. — Эти дурно пахнущие создания обычно нам не сильно досаждают. Ими занимаются специально обученные люди.
— Да? А разве истреблять всякую нечисть это не ваша задача? — подметил Ламбрант, морщась от солнечных лучей. — Вы вообще кого-нибудь можете убить?
Одилон мрачно улыбнулся, явно что-то недоговаривая.
— Убийство — это же смертный грех, — помотал он головой. — Недопустимо, чтобы такие высшие существа, как мы, занимались подобными низменными делами… Если надо кого-то убить, для этого же есть люди.
«Ангел» вновь указал на бородачей, копошащихся вокруг кустарников и деревьев. Павлову начинала нравиться логика рассуждений его собеседника. Ведь он и сам придерживался идеи, что всю грязную работу должны выполнять рабы.
— Но, Диалон, если потребуется, — добавил Одилон уже с серьёзным выражением лица, — надо уметь постоять за себя. Например, вот этим.
Он извлёк откуда-то из рукавов своей просторной накидки тот самый металлический шар, которым так активно орудовал ночью.
— Могу обучить тебя пользоваться этой бюлой, — сопроводил он свой жест. — Весьма удобная штука, особенно когда не хочется прикасаться к грязным телам.
Одилон брезгливо поморщился и передал странный предмет Ламбранту. Показалось, будто шар горячий и вибрирует, словно живой. Но уточнять происхождение этого магического оружия он не стал. Наверняка его излишнее любопытство и без того вызывало подозрения у этого типа, считающего себя ангелом.