Галерея демонов Ламбранта
Шрифт:
— Вдоль Волги будет несколько крупных шабашей, — поведал ангел, любуясь мечом. — Разогнать — это слишком просто. С этим и местные власти справятся. Наша же задача повернуть людей к свету, заставить их задуматься над своими грешными жизнями.
Павлов не совсем понимал, что имеет в виду его загадочный наставник. Но на всякий случай он принял от него необычное оружие, которое переливалось на лучах солнца, проступающих сквозь оконное стекло. Действительно, разрубить таким мечом никого не получится. Видимо, он вообще был бутафорией, предназначенной исключительно для красоты.
— И что, мы просто возьмём и заявимся на собрание к смертным? — уточнил Ламбрант, глядя, как Одилон снимает с рыцаря блестящий шлем.
— Не мы, а ты, Диалон, — поправил он новичка. — Эти латы раньше принадлежали Ювалону, но теперь они твои.
Судя по всему, доспехи тоже были ненастоящими. Вблизи стало понятно, что они так же украшены мелкими камушками. Должно быть, в темноте даже при слабом луче света всё это начнёт сверкать и искриться вместе с мечом. Облик, конечно, более, чем нелепый. Но так хотя бы появится возможность покинуть пределы этого странного монастыря, что не могло не порадовать Павлова.
— Надеюсь, этот Ювалон умер от стыда? — съязвил люциферит, примерив шлем на свою голову.
— О, не говори глупостей, мы же бессмертны, — усмехнулся Одилон и принялся снимать остальные части доспехов. — Хотя если лишиться головы, как это произошло с Филоппоном, можно считать это смертью…
«Ангел» тяжело вздохнул, будто речь зашла о чём-то болезненном для него. Впрочем, напрягся от его слов и Ламбрант.
— А что случилось с этим вашим Филоппоном? — уточнил он, стараясь делать вид, будто просто любопытничает.
— О, это трагичная история, — мрачно отозвался «ангел», смахивая пыль с наплечников доспех. — Данталион вообще-то запретил обсуждать её даже между братьями.
— Как-то странно, кто уж посмел отрубить голову вашему собрату, — на всякий случай промолвил Павлов и примерил латную рукавицу. — Я думал, что мы как бы самые сильные и все нас типа должны бояться…
— Я же не зря хожу с балой, — усмехнулся Одилон, продолжая разбирать детали бутафорского облачения. — На самом деле, если соблюдать стандартные правила безопасности и не заниматься самому всякой грязной работой, то риск, что кто-нибудь нападёт, довольно низок.
— Значит, этот Филоппон нарушил правила?
— О, да! Он тут такое вытворял, что пришлось отлучить его от братства.
— Мне кажется, что это весьма интересная история, — подметил Ламбрант, присев на скамью возле расписной стены прямо в шлеме. — Расскажи, что там с ним случилось?
Одилон боязливо посмотрел на выход из храма, откуда доносились голоса монахов, и понизил голос, видимо, чтобы его не услышал никто посторонний.
— Этот придурок решил, что сможет пополнить наши ряды при помощи христианских сект. Сначала он убедил людей из монастыря Бейлона под Пермью совершить массовое самоубийство. Якобы их души уже очистились от грехов и они готовы стать ангелами. Филоппон привёл их на гору, с которой эти легковерные и спрыгнули один за другим. Одиннадцать человек он таким образом угробил!.. Кое-как удалось с властями замять этот скандал.
— Забавно, — мотнул головой Павлов, потирая искрящийся шлем.
— Дальше — больше. Он стал собирать фанатиков по квартирам, промывал им мозги всякой чушью о нетленности души и чистоте пороков. В результате эти безмозглые устроили нападение на православную общину в Ижевске, и опять погибли люди…
Ламбрант чувствовал, что ангел-отступник, о котором говорил Одилон, был близок ему по духу.
— Но это же не вы отрубили ему голову? — усмехнулся люциферит.
— О, нет, своих мы не трогаем, — открестился «ангел», разложив на столике перед окном кольчужные вставки. — Я же говорил, убийство — это смертный грех. Поэтому с такими непоседливыми нарушителями поступают иначе — замуровывают в подвале монастыря или в каких-нибудь пещерах.
— Что, навсегда? — поёжился Павлов.
— В зависимости от проступка, — пожал плечами Одилон и принялся рассматривать наколенники от доспехов. — В случае с Филоппоном планировалось закинуть его на Полярный Урал, в пещеры под озером Хадата. Но нас кто-то опередил.
Чем больше «ангел» рассказывал о таинственном отступнике, тем сильнее Ламбрант чувствовал волнение. Именно сейчас он вновь подумал, что странная внешность этих существ сильно напоминает ему одного покойного врага, которого удалось обезглавить пару лет назад. Выглядел он так же неприятно — с нечеловеческим лицом, неестественно долговязой фигурой и в похожем, как у Одилона, странном одеянии.
— Филипп Зерданский, — с остервенением сказал «ангел» и мотнул головой, — такое прозвище он себе взял. Организовал опять какое-то сборище сумасшедших, на этот раз здесь неподалёку. А там уже и демонопоклонничество началось, представляешь?!
— Просто ужас, — отозвался люциферит, которому названное имя было отлично знакомо. Он даже едва не выронил латную рукавицу — настолько его поразила это совпадение.
— Устроил какую-то чернуху, в итоге сатанисты его и казнили. Нам удалось найти лишь обугленную голову Филоппона в одной церквушки в пригороде вместе с телами других заблудших душ.
Павлов почувствовал себя совсем неуютно и снял шлем.
— Да ты не воспринимай всё это так близко, — усмехнулся Одилон, приблизившись к ученику. — Филоппон — это наглядный пример того, что бывает с нарушителями, которые не чтят заветы нашего братства. Вот уж точно про него алогизм — ангельски злой!.. Думаю, он ещё легко отделался. Куда как ужаснее сидеть навеки в замкнутом пространстве гор.
Последние фразы Ламбрант слушал уже вполуха. Он и представить себе не мог, что Зерданский, которого ему удалось одолеть два года назад, относился к категории «ангелов». Впрочем, даже Одилон мало напоминал божественное существо — бледная кожа, странная вытянутая голова, длинный тонкий нос, пугающие мелкие зубки и неестественный рост. Ничего ангельского в нём не просматривалось. Добавь к этому образу рога, и получится истинное отродье дьявола!
— Адвентисты на месте этой сгоревшей церкви хотят строить свой храм, — вдруг вырвалось у Ламбранта сквозь размышления об отрубленной башке Филиппа. — И кто им разрешил…
— О, правда, — оживился Одилон с мрачной улыбкой, забрав у него шлем. — Я уже и забыл, что ты состоял в этой общине. Но не переживай, адвентисты не имеют к гибели Филоппона никакого отношения. И вообще давай закроем эту тему. Надо примерить латы, ведь у тебя сегодня будет долгая ночь.
Глава 9 Единство в ночь Сатаны