Галерея демонов Ламбранта
Шрифт:
— Надо сделать так, чтобы не держать его всё время руками, — приговаривал Плетнёв, наблюдая, как Наватин перебирает в шкатулке различные побрякушки. Судя по всему, недешёвые, раз галерист вытащил их из сейфа в своём домашнем кабинете.
— Можно установить платиновую иголку, — поведал мужчина, показав своему вынужденному знакомому запонку с жёлтым камешком. — Или просто обточить изумруд под размер глазницы.
— А больно не будет? — уточнил Аделард, трогая опалённые брови и шрамы на лбу.
— Ты же бес, — сказал Михаил таким голосом, будто завидует ему.
— Это не означает, что я совсем не чувствую боли. Так что иголочки и всякие там колючие приспособления отпадают.
Наватин достал ещё одну шкатулку, в которой хранились перстни и броши. Для сатаниста он был слишком падок на всякие ювелирные украшения. Хотя, возможно, это всё принадлежало кому-то другому. Например, его женщинам или вовсе краденые вещи… Так или иначе, там нашёлся изумруд чуть меньшего размера. Галерист с ловкостью вытащил его из серебряного окаймления и протёр рукавом пиджака.
— Ну и как тебя угораздило вообще познакомиться с этим Ламбрантом? — полюбопытствовал Аделард, примеряя новую находку на правый глаз.
— Я его знал ещё до того, как он стал люциферитом, — небрежно отозвался мужчина, запивая новую порцию таблеток арманьяком. Выглядел он при этом так, будто горд озвученным фактом.
— Серьёзно??? — оживился Борисов, отложив изумруды и полностью увлёкшись беседой с избитым галеристом.
— По сути, его можно назвать моим бывшим учеником, — похвастался пьянеющий Наватин. — Раньше у нас была большая сатанинская организация, которую я возглавлял. Все знали меня тогда под именем Гросс…
— Я же говорил, что он сатанист, — вполголоса промолвил Вадим.
— А он был всего лишь мальчишкой, одним из десятков, — заплетающимся языком продолжал Михаил, время от времени угощая себя крепким напитком. — Только серьёзный такой, идейный. Так что во многом он — моя личная заслуга…
— Но это разве не сатанисты лишили его человеческого облика? — уточнил Аделард, присев за стол к хозяину дома. — Может, убили на каком-нибудь ритуале там или казнили за неправильное поведение…
— Нет! Ни я, ни мои адепты не трогали Павлика… — Наватин запнулся, кашлянул и поправил:- То есть Ламбранта.
— Как же он тогда стал люциферитом? Помнится, он говорил про каких-то демонопоклонников. Я думал, это сатанисты прибили его…
— Он сам нарвался на неприятности. Что-то там не поделил с кучкой каких-то язычников.
— Слушай, эти язычники на самом деле злые ребята, — вновь вмешался Плетнёв. — Я вот когда листовки раздавал в центре, они пытались меня побить и…
— Усунься!.. — прошипел Борисов, но, заметив косой взгляд хозяина дома, тут же пояснил: — Это я паразиту в своей башке.
— Так необычно видеть тебя, но совсем другим, даже голоса у вас разные, — признался мужчина, подливая себе в стакан дорогой алкоголь. — Правда, я и Ламбранту сразу не поверил, когда он заявился ко мне осенью… слепой и помятый. Ух, я его тогда чуть не зарезал ножом. Думал, это какой-то клоун ряженый пришёл меня убивать.
— Спасибо, что сохранил мне жизнь, — подметил Аделард, взяв из шкатулки кулон на тонкой кручёной цепочке.
— Может, и зря, — как-то странно парировал Наватин, но мигом добавил: — Я изначально сомневался во всей этой затее Ламбранта со сменой тел и душ. Думал, это всё сказки.
— Разве сатанисты не должны верить во всё это колдовство? — усмехнулся Вадим.
— По молодости да, верил. Но потом пошёл чисто бизнес. Нас хорошо спонсировали, в том числе из-за рубежа.
— По твоему домишку заметно, да, — сыронизировал Плетнёв, за что получил от беса очередное мысленное ругательство.
— Я уже завязал со всем этим, когда появился Ламбрант, — разоткровенничался Михаил. — Он рассказал про экзархат, про бесов и других созданий, которые по воле Дьявола способны жить среди смертных. Он убедил меня помочь ему в его деле, а взамен обещал, что я стану после смерти таким же, как он…
— Что, прям сразу люциферитом? — усмехнулся на сей раз уже Борисов, принюхиваясь к запаху арманьяка, который витал над столом. — Пфф, по ходу, он тебе лапшу вешал на уши. Максимум, что тебе светит, это переродиться бесом, ну вот как я. И то не факт.
— Я настоящий приверженец Дьявола, — напомнил галерист, недовольно уставившись на своего рогатого гостя. — Бесами становятся только мелкие адепты. Настоящее величие дано лишь единицам…
— Ну говорю же, это всё сказки люциферита, — не унимался Аделард, рассматривая кулон сквозь крупный изумруд, который поднёс к левому глазу. — Я вот никакой не сатанист и в Дьявола не верю, даже сейчас. Я его и не видел, и не слышал. По мне, так хуже люциферита нет Дьявола на земле.
— Поподробнее, пожалуйста, — попросил Наватин с заинтригованным выражением лица.
— Ай, да что там говорить-то!.. Бесами становятся по каким-то другим причинам, не обязательно из-за сатанизма. Мне лично кажется, что заранее никак это не предугадаешь. Ну разве что отдать своё тело какому-нибудь бестелесному бесу. Вон как с Власьевым получилось… Зря всё-таки ты его прикончил.
Михаил задумался, молча допивая очередную порцию арманьяка. Видимо, слова слепого гостя его сильно озадачили. По крайней мере, так мысленно рассуждал Плетнёв, требуя, чтобы его напарник по телу на всякий случай спрятал изумруды в карман. Мало ли, вдруг галерист сейчас вспыхнет в приступе гнева и начнёт крушить всё вокруг.
— В какой-то степени я рад, что всё вот так закончилось, — поведал мужчина, задумчиво глядя в окно, за которым царил туман. — Не хочу, чтобы бесы превратили меня в фарш.
— О, это они умеют, — кивнул Аделард, вернув кулон в шкатулку, и взял оттуда браслет, украшенный красно-синими глазками.
— Экспеллеры ведь вы оба с Ламбрантом сделали? — полюбопытствовал Плетнёв.
— Да, это было сложно, но получилось, судя по всему, качественно, — признал Наватин.
— А для чего они вообще понадобились люцифериту? — не унимался Вадим.