Галерея демонов Ламбранта
Шрифт:
— А Филоппон вовсе не мёртв, — огорошил пленника «ангел» и указал куда-то назад.
Там появились двое монахов. Они катили по каменному полу тележку, на которой возвышалось что-то, накрытое простынёй. Павлов подозрительно посмотрел на людей, затем на ухмыляющегося Одилона.
— Как я тебе уже говорил, таких, как я, невозможно лишить жизни, — пропел он, медленно поднимаясь с пола и подбирая края своей светящейся лацерны. — В отличие от таких, как ты, кстати. Будь ты настоящим Плетнёвым, эта награда в виде бессмертия тебе бы сильно понравилась.
Монахи остановились позади него, заблокировали колёса тележки, чтобы она не могла двигаться, и почтительно отошли по обе стороны от неё.
— Ты бредишь, ангелок, — попытался Ламбрант наигранно улыбнуться, с опаской поглядывая на простыню, под которой что-то шевелилось. — Я отрубил уродливую башку твоего духовного братца и принёс её своим поклонникам в церковь Дмитрия Каримского. Ту самую, которая сгорела до основания…
— Безусловно, я знаю подробности твоих похождений, — кивнул Одилон, приблизившись к тележке. — Но вот незадача — режь нас, сжигай, взрывай… Это никоим образом не лишит таких, как я, бессмертной души.
Он бережно стащил простыню, и лицо люциферита впервые за сегодняшнее утро сделалось ошеломленным. На тележке в золотистом подносе лежала обезображенная продолговатая голова. Верхняя её половина, от лысой макушки до переносицы, была обуглена. Ни глаз, ни кожи там не просматривалось. Только почерневшие кости неестественно выглядящего черепа. Зато нос, щёки и рот сохранились практически безупречно. У них имелся тот же серый цвет, что и при жизни Зерданского. И самое любопытное — голова шевелила губами, словно пытаясь что-то произнести. Однако в следующий момент она чихнула и упала набок.
Ламбрант уставился в пустые глазницы знакомого профиля и не мог поверить собственному зрению. Этого просто не может быть! Он же лично расправился с Филиппом и всё это время пребывал в уверенности, что с ним покончено.
— Ну, здравствуй, Павел, — издала голова хриплым голосом и закашляла.
— О, Филоппон, позволь тебе немного помочь, — вызвался Одилон, задёрнул повыше рукава и вернул голову Зерданского в прежнее положение.
Глаза люциферита вспыхнули адским огоньком. Он озлобленно закусил нижнюю губу и поджал скулы так, что на его лице заиграли желваки.
— Погляди, Филоппон, он похож на тигра в клетке, — радостно произнёс «ангел», указав на Павлова, но тут же осёкся. — О, прости, ведь ты же у нас слеп… Просто поверь, твой старый знакомый выглядит очень рассерженным. Если б нас сейчас не разделял сигил, здесь всё вокруг уже полыхало бы красным дьявольским пламенем.
Голова Зерданского зарычала в ответ, словно удовлетворённая собака, заполучившая лакомую кость.
— Ж-жаль… — изрёк он после приступа радости. — Жаль, что нельзя его голову сначала сжечь, а потом передвигать на колёсиках…
— О, Филоппон, мы уже много раз с тобой это обсуждали, — укоризненным голосом заговорил Одилон, поглаживая обугленный череп длинными пальцами. — Ты разве ещё не смирился с этим фактом?
— Так я и думал, — сказал, наконец, Ламбрант, сдерживая свою ярость. — Если бы вы оба хотели моей смерти, то не стали бы тащить меня сюда, собирать прах и чертить сигил. Вам явно что-то нужно от меня.
— О, ты делаешь определённые успехи в своих интеллектуальных способностях, — оживился «ангел», отпрянув от обгоревшей головы на тележке. — Я уверен, если дать тебе шанс ещё несколько месяцев пообщаться с нами, ты сможешь даже научиться управлять бесами.
Он подошёл к пепельной черте сигила и снисходительно посмотрел на демонического пленника.
— Но, боюсь, у тебя нет такой возможности, — продолжил Одилон, поправляя длинные рукава своей накидки. — Конечно, мы бы могли с братьями отправить тебя к Дьяволу ещё вчера, до того момента, пока ты не восстановил свои силы. Однако, как я тебе уже говорил, у нас большая проблема с воспроизводством кадров. Праведники стали дефицитом. Так что тело Вадима Плетнёва, которое ты столь бесцеремонно украл, представляет для нас особую ценность.
— Он обязан его вернуть!.. — возмущённо прокряхтела голова Зерданского.
— Не переживай, Филоппон, он уже в наших руках. Осталось найти настоящего Вадима Плетнёва и провести его реверс в это тело. Конечно, оно порядком осквернено от пребывания в нём рогато-копытной скотины. Но, я уверен, молитвами наших прихожан и святой водой нам удастся его очистить от всей этой демонической грязи.
В ответ на эту пафосную речь Ламбрант тихо захихикал. Монахи, наблюдавшие за общением Одилона с пленником, настороженно переглянулись между собой. Голова Зерданского попробовала вновь высказать какие-то возмущения, но опять опрокинулась — на этот раз вперёд, прямо полуистлевшим лицом на край золотого подноса.
— Что ты смеёшься? — уточнил «ангел», нервно потирая пальцами балу, которую в очередной раз извлёк из недр своего просторного одеяния.
— Я представил, в каком сейчас состоянии этот ваш Плетнёв, — промолвил Павлов, радостно мотая рогатой головой. — Но вы не отчаивайтесь — ищите его дальше…
Люциферит в этот момент был не далёк от истины. Если бы Одилон знал, как себя чувствовал в данные минуты Вадим, он бы удивился проницательности своего пленника. И наверняка ничуть не меньше, чем Аделард, очнувшийся в ванной. В нос ударил сильный запах коньяка. Голова кружилась и болела. Хорошо, хоть не было глаз, иначе бы они тоже подтвердили отвратную сторону опьянения.
Что произошло за последние часы и каким образом бес оказался здесь, он совершенно не помнил. Кажется, после употребления дорогого алкоголя у него напрочь снесло сознание. Последнее, что Борисов сумел воспроизвести в памяти, был разговор с Наватиным в его домашнем кабинете. Всё остальное — словно в тумане.
Кожу обжигал коньяк. Судя по всплескам, в ванне его оказалось много. Поэтому в следующие полчаса Аделард пытался выбраться из своего алкогольного заточения, безуспешно подтягивая отяжелевшее тело к краю. Наконец, ему удалось вскарабкаться на угол ванны, и он рухнул на пол.