Галерные рабы его величества султана
Шрифт:
— Вас учили захватывать корабли?
— Нет, но я попробую сделать это.
— Один?
— Отчего один. На корабле много гребцов-кандальников. Вот те и команда. И там есть один занятный запорожец по имени Иван Рог. С таким можно не только один корабль, но целый флот захватить.
— Федор, — Марта смотрела на Мятелева как на сумасшедшего. — Но как ты раскуешь гребцов? Там кроме капудана и корабельных офицеров есть матросы-турки и абордажная команда. А это не менее 30 воинов которые умеют держать сабли в руках.
— А ты положись на меня, Марта. Я сумею добиться своего, ибо в моей голове уже созрел план действий.
— Да какой может быть у тебя план?
— Монсеньор Пьетро говорил, что я удачлив. И он был прав. То мне от деда досталось — смекалка да удача. Он у меня такие дела творил. Эх, и лихой был удалец. Нынче таких поискать.
В этот момент к ним в комнату вошел Минка Иванов. Федор и Мрата вздрогнули от неожиданности. Сын боярский понял, что бывший раб все слышал.
— Минка!
— Федор!
— Ты слышал наш разговор? Подслушивал по приказу бея?
— Нет. Так вышло случайно. Бей всего лишь приказал мне тебя и её караулить. Слуги донесли, что ты украл одежду. Напрасно ты думал, что сундук бесхозный хоть на нем и не было замка. Вот я и здесь! Я тихо незаметно подкрался, пока вы спорили. А ты все и выболтал. Нельзя быть таким беспечным, Федор.
Мятелев вытащил из-за пояса кривой турецкий кинжал. Минка достал ятаган.
— Уж не думаешь ли что в схватке меня одолеешь, Минка?
— Ты не горячись, Федя, — Иванов отбросил ятаган в строну. — Не хочу с тобой биться. Я ведь не за тем в комнату вошел. Сам посуди, коли не дурак. Я ведь мог бы сейчас слуг тихо созвать и схватить вас обоих. Но не сделал того.
— Оно так. А чего не предал, Минка?
— Я православный. И ты в беду попал, и я помочь желаю тебе.
Мятелев снова спрятал свой кинжал.
— И это все?
— Нет не все, Федя. Я думал смогу жить то здесь в доме Дауда. Думал служить ему смогу. Ан не выходит. Не могу быть слугой турка. Не могу. И домой воротиться не могу, дабы снова народ на дворян подымать да бояр. Убили атамана Сокола, а сам я не больно то могу человеков водить за собой. Какой из меня атаман? Смехи одни.
— Думаешь, на Руси иного Сокола не найдется?
— Может и найдется, и тогда заголиться земля у бояр под ногами. Но сколь ждать того? А пока для меня дорога домой заказана. И хочу с тобой идти.
— Со мной? Но куда?
— А куда судьба тя загонит, туда и я пойду. Жизнь здешняя не по мне. В разбойниках повеселее было.
— Да ты ж молился про души загубленные! Помнишь, там на галере?
— То было. Тогда думал помру. Затем по-тихому жить захотел на чужбине. Но мочи нет, Федя. Душа моя бродяжная зовет меня в путь. И чем опаснее тот путь, тем лучше. Возьми меня с собой, Федя. Возьми, бога для. Пригожусь.
— Что скажешь, Марта? Вот нам и попутчик. С ним нас уже трое.
— Пусть идет, — кивнула женщина.
Марту Лисовскую пугали эти люди. Такие вот и становятся настоящими разбойниками с большой догори. И Федор был таким же. Как мог он её понравиться? Мужчина красивый и сильный. Но такой необузданный и дикий….
Киев: ставка князя Юрия Барятинского
Князь Барятинский готовил город к обороне. Он ждал скорого прихода под стены Киева большой польско-татарской армии.
Он сам ходил по стенам и следил за приготовлениями. Рядом с ним были два сотника из стрелецких полков приказа Лопухина — Иван Примаков и Дмитрий Коваров.
— С этой стороны они не подойдут, князь. Мы отметем их от стен пушками, — сказал Коваров. — Я здесь с сотней сумею простоять.
— Не хвались, сотник. Если поляки подведут осадную артиллерию, то не устоишь. Стены то ветхие и их не латать надобно, а новые строить. И войск у нас мало.
Барятинский вздохнул. Если бы Шереметев не угробил армию, то они не оказались бы вот в таком положении.
— Да откуда у них осадные пушки, князь? Армия их налегке подойдет. А у татар такой артиллерии отродясь не было. Устоим.
— В том, что устоим у меня нет сомнений. Я крепость доверенную мне царем не сдам. Но снова много русской крови прольется.
— Сколь её уже пролилось за эту войну, — проговорил Примаков. — Проклятый Юрась не оказал нам помощи. Что у них за гетманы, воевода? Изменники одни. Надо им воевод поставить для порядку.
— Про то не нам с тобой говорить, сотник. То дело государево, а не наше с тобой, — оборвал Примакова князь. — Коль решит государь великий то отберет булаву у Юрася.
— А он нас до той поры продаст. Продаст как Выговский продал!
В этот момент к Барятинскому подбежал посыльный:
— Господин воевода. Князь, польские послы к тебе
— Послы? — удивился Барятинский. — Польские?
— Да.
— С чем прибыли?
— Говорят будто с письмами от воеводы Шереметева.
Сотники переглянулись. Ведь Штерметев в плен попал. С чего это ему с поляками письма слать?
— Идем, — бросил князь. — А вы вдвоем продолжайте осмотр стен. Смотрите за работными, дабы от работ не отлынивали. Для себя стараются.
— Будь в надеже, князь воевода, — поклонились сотники.
Барятинский вернулся в город и в своем доме застал польских послов. Это были полковник Поланецкий и Ротмистр Каховский.
Барятинский пригласил их сесть напротив себя и извинился за свой запыленный наряд:
— Простите панове, что я принимаю вас в таком виде, — произнес он по-польски. — Сами понимаете время военное и мне недосуг. Город надобно к обороне готовить.
— А мы пан воевода как раз привезли тебе письма начальника твоего. Он избавляет тебя от забот об обороне города.