Галерные рабы его величества султана
Шрифт:
— Не стоит совать в рот сразу два куска, пан гетман, — поддержал Любомирского Потоцкий. — Для того еще придет время.
— Но я сын гетмана Богдана! А моему отцу польские сенаторы сами привезли булаву гетмана Украины в 1649 году! Разве того не было?
— Было, пан гетман! — вмешался в разговор Селим-бей. — Но тогда под стенами вашего города не было 15 тысяч поляков и 30 тысяч воинов моего хана.
Это была прямая угроза. Юрий был трусом и сразу испугался. Вступать в схватку с такими силами он бы не решился никогда.
— Пусть пан гетман подумает, что сулит ему такой союз, — стал сглаживать горечь слов татарина Любомирский. — пан обретет двух сильных союзников, что не дадут его в обиду. И благодаря этому союзу пан гетман и сам станет сильным. Мы совместными усилиями разгромим московитов и вытесним их из пределов Украины. И под булавой пана гетмана снова будут собраны все земли, что были под булавой его отца гетмана Богдана.
Хмельницкий снова посмотрел на Яненченко.
— Пану гетману нужно подумать над словами панов комиссаров, — вмешался генеральный хорунжий. — Он даст свой ответ завтра. После совета с генеральной старшиной Войска Запорожского.
После этого посланцы откланялись и ушли, оставив гетмана и хорунжего наедине. Хмельницкий снова впал в панику.
— И это то чего ты мне обещал, пан Иван? — закричал Юрий. — Они обещают мне лишь часть того, что имел мой отец! Причем малую часть!
"Если бы был хоть половиной своего отца, — подумал Яненченко, — то они дали бы больше".
— Меня не желают признавать князем, пан хорунжий! Они не признали Выговского! Но он был узурпатором! Я же законный гетман! Я наследник своего отца!
— Пан гетман, в настоящее время мы не можем требовать большего. Послы нам ничего сверх того, что обещали не дадут. У нас здесь осталось всего две тысячи войска. Остальные твои силы у Брюховецкого и Сомка. Но сейчас они никак не подойдут нам на подмогу. На русских также нечего рассчитывать, если ты сам не поддержал их, Юрий. У нас нет выбора.
— Значит, ты советуешь идти под короля?
— Да. Иного пути нет.
Гетман обхватил голову руками и простонал:
— Отчего мне все это? За какие грехи, Господи?!
Стамбул: порт, галера "Меч падишаха"
Капудан-паша Мустафа был искренне удивлен тем, что два его беглых раба сами явились на галеру и просили его спасти их от смерти. Такого в его практике еще не бывало. Часто бежавших рабов возвращали силой, но чтобы сами — такое впервые. Причем, вели себя вернувшиеся гяуры вызывающе и явно были в себе уверены. Это еще больше озадачило Мустафу.
— Я не могу вас понять, гяуры! Вы просите меня о помощи? Вы беглые и подлые рабы?
— Да. Мы ждем, что ты нам поможешь, — произнес в ответ Мятелев.
— Я? А если я велю вас обоих заковать в цепи и снова к веслу посадить? Нет! Это слишком малое наказание для таких негодяев как вы. Я велю вас пытать корабельному палачу. С вас по куску станут сдирать кожу.
— Ты так не сделаешь, эфенди, — произнес Минка.
— Не сделаю? Ты слышал, что они сказали, Абурохман, — капудан-паша повернулся к корабельному аге.
— Отдай мне гяуров, и они пожалеют о своей наглости! — вскипел Абдурохман и в его руке оказалась плеть.
— Может, ты дашь нам сказать, Мустафа? — спокойно выдержал все нападки Мятелев.
— Что ты можешь мне сказать еще, гяур? Что-то важное?
— Да. Мы принесли тебе спасение, Мустафа. Я и мой друг. Твои бывшие галерные рабы.
— Спасение? — снова ничего не понял капудан.
— Спасение для тебя и твоего аги Абдурохмана. Мы бежали из дома Дауд-бея. И слышали как тебя и Абдурохману вынесли смертный приговор.
— Что? — не поверил Абдурохман.
— Для этого Дауд и задержал галеру в порту. И для этого он запретил вам покидать борт судна.
— Но почему? Как могло такое случиться? Дауд-бей простил меня. Да и можно ли верить на слово поганым гяурам?
— Нельзя! — взревел Абдурохман. — Давай я забью их на смерть плетьми!
— Ты можешь нам не поверить. Но люди с приказом о вашей казни уже идут сюда. И скоро они окажутся на борту галеры. И тогда для вас спасения уже не будет.
— Но отчего ты решил спасти меня, гяур? — спросил Мятелева капудан. — Какая выгода в том для тебя?
— Наши с Минкой жизни в опасности и ты можешь нас спасти. Вот почему мы здесь.
— Дауд-бей решил избавиться и от вас? Так?
— Да, капудан-паша. Наши с Минкой жизни также под угрозой.
— И что же мне делать?
— Пока судно под твоей командой прикажи выйти в море. Мы уйдем в Средиземное море через проливы и там присоединимся к берберским пиратам. Там ты сумеешь начать новую жизнь, капудан-паша…
Мустафа остался с Абдурохманом наедине. Гяуров он приказал отвести на палубу.
— Думаешь, они говорят правду? — Абдурохман посмотрел на Мустафу.
— Так и получается. Дауд и великий визир не простили нам того, что мы сделали. Ведь паша Ибрагим отказался от Вахид-паши. Думаешь, он станет заступаться за нас с тобой? А нас накрепко привязали в Вахид-паше. А он не сегодня-завтра получит от султана шелковый шнурок!
— Нам с тобой такой чести не окажут.
— Именно. Прикажут зарезать как свиней. Стоит опередить их и бежать.
— К пиратам?