Галобионты
Шрифт:
– Конечно-конечно, – директор энергично закивал головой, – все будет исполнено.
Тем временем к берегу причалил маленький катер.
– Все это очень серьезно, – сказал напоследок Дзержинец и, не прощаясь с директором, взошел на борт суденышка.
Катер вскоре доставил полковника к самой дальней вышке, расположенной на границе бухты. Отсюда можно было видеть бетонную стену, огораживающую водоем от моря. Дзержинец помнил, как нелегко было добиться возведения такого большого дорогостоящего сооружения. Но они сделали и это. В те годы финансирование подобных объектов осуществлялось гораздо интенсивнее, чем в нынешние, смутные, времена. Они проделали адову работу, но Дзержинец не сомневался, что их труды того стоили. Подкреплению его уверенности послужил не один весомый повод. А самой главной причиной стали последние события, взбудоражившие всю страну.
Сойдя с катера, Дзержинец по узкой винтовой лестнице поднялся на вышку. Там его встретил охранник. Только с такого близкого расстояния можно было заметить, что охранник вооружен до зубов. Помимо автомата и двух пистолетов, вышка была оснащена зенитной установкой. Именно по этой причине Дзержинец очень не хотел, чтобы Президент приближался к вышке. Кто знает, как могли бы развиваться события в таком случае. Хорош был бы директор дельфинария Ровенский, если бы кто-то из сопровождающих Президента, или он сам обратили бы внимание на такое вооружение. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не заподозрить неладное.
Все охранники – их было восемнадцать человек на весь исследовательский центр – знали полковника в лицо. Он сам тщательно выбирал каждую кандидатуру и теперь мог быть вполне спокоен. Тем паче, что за каждым из восемнадцати стражей был установлен строжайший надзор.
– Как идет служба? – поинтересовался Дзержинец у вытянувшегося в струнку охранника.
– Все нормально, – отрапортовал тот, не обращаясь к Дзержинцу по званию.
Полковник кивнул и прошел к еще одной винтовой лесенке, ведущей внутрь вышки. Спустившись по ней вниз, Дзержинец оказался перед металлической дверью с кодовым замком. Разумеется, код был известен только ему и никому больше. Когда-то доступом на секретный объект обладало трое человек, но Дзержинец позаботился о том, чтобы в настоящий момент он был единственным человеком, который может войти на Базу в любое время. С одной стороны, это позволяло ему обеспечить полный контроль над Базой, но с другой, – несколько осложняло жизнь, так как ему приходилось регулярно отрываться от остальных дел, чтобы нанести сюда визит.
Первая металлическая дверь была не единственной. Дзержинец открыл еще две, прежде чем оказался в узком коридоре, круто спускающимся вниз. Это был даже не коридор, а тоннель, который слабо освещали маленькие электрические лампочки. Через каждые двадцать метров Дзержинец достигал очередной двери, открывал ее и шел дальше, спускаясь все ниже и ниже. Таким образом приходилось проходить через шесть дверей. Проход по этому коридору всегда казался Дзержинцу нудным и утомительным, к тому же он занимал довольно много времени, а между тем полковнику всегда было нелегко выкроить свободную минутку.
„Надо что-то с этим делать“, – в который раз сказал он себе.
Наконец Дзержинец дошел до конца тоннеля. Отпер последнюю дверь. Эта была самая большая и толстая дверь во всем коридоре. Она была выкрашена в красный цвет. Никто, кроме Дзержинца не знал, что в нее встроена пластиковая взрывчатка, которая должна сработать в момент, когда дверь попытаются открыть люди, не владеющие кодом. Взрывом снесет всю переднюю часть Базы, а дальше начнут срабатывать взрывные устройства в других отделах. Буквально через полторы минуты от объекта не останется ничего. Дзержинец понимал, что эта мера предосторожности сопряжена с известным риском, но только так он мог быть гарантирован от того, что Базу рассекретят.
Он знал, что пока открывает последнюю дверь, в центральном отделе Базы уже знают о его приходе и готовятся к встрече. Так оно и было.
– Добрый день, полковник, – услышал он.
В просторном помещении с несколькими дверями, ведущими в разные отделы Базы, стоял человек среднего роста, нормальной комплекции, одетый в синий костюм, в коричневом галстуке. Темно-русые волосы зачесаны назад, открывая небольшие залысины на лбу. Глаза водянисто-голубые, смотрят насторожено и, кажется, немного неприязненно.
– Здравствуйте, Антон Николаевич, – полковник пожал протянутую руку.
– Милости просим, я давненько вас поджидаю.
– А разве была такая договоренность?
– Послушайте, полковник, – мужчина засмеялся неприятным блеющим смехом, – я все-таки слежу за развитием событий в мире. Я прекрасно знаю, что здесь некоторое время назад побывал президент страны. Кстати, этим вечером работники местного телевидения обещают показать репортаж, снятый в дельфинарии. С удовольствием посмотрю его. Может быть, наконец я смогу получить представление о том месте, которое находится надо мной…
– Вы чем-то недовольны? – спросил полковник, перебив говорившего на полуслове.
– Я? – Антон Николаевич растерялся и не сразу нашелся, что ответить. – Вы не так меня поняли, полковник, – все с тем же неловким смехом сказал он. – Я, как всякий человек науки, немного любознателен, только и всего.
– Я предлагал вам превосходную поездку на север страны, – продолжал давить Дзержинец, – вы сами отказались, заявив, что не имеет никакого желания покидать лабораторию. Я прав?
– Разумеется, вы правы! – Антон Николаевич больше не смеялся, он смотрел на визитера со страхом и долей раболепия.
Полковник остался доволен результатами сделанной выволочки. Он знал, что этот человек, как никто другой, нуждается в периодическом „промывании мозгов“. При чрезмерно лояльном к нему отношении, Антон Николаевич неизменно начинал вести себя недостаточно корректно, позволяя себе саркастические выпады. Дзержинец взял за правило пресекать подобные выходки еще до того, как они совершались.
Характер Степанова представлял собой гремучую смесь из многочисленных комплексов неполноценности, сочетающихся с непомерно большими амбициями. Столь опасное сочетание требовало строжайшего контроля. Допусти полковник слабину хотя бы один раз, и Антон Николаевич начал бы предъявлять всевозможные требования и мог бы и вовсе выйти из повиновения.
Они прошли в кабинет Степанова, оснащенный компьютерами и техникой последней модели.
– По-моему, вы выглядите гораздо лучше, по сравнению с тем, каким я вас запомнил по нашей последней встрече. Надеюсь, и настрой у вас соответствующий.
Вместо ответа Антон Николаевич только улыбнулся и пожал плечами.
– Что у вас новенького? – поинтересовался Дзержинец уже другим, благожелательным тоном.
– Новенького? – переспросил Степанов, как всегда, оттягивая время, чтобы обдумать ответ.