Галстук для моли
Шрифт:
– Сколько можно меня испытывать?! – Он чуть откинул голову назад, сжал кулаки.
– Я и не испытываю, – пробормотала, вспомнив, что нужно защищаться.
– Замолчи. – Снова взмах правой руки, на этот раз еще раздраженнее и резче. – Я обращаюсь к высшим силам. Мы все-таки совсем рядом с Иерусалимом! Здесь, говорят, прямая линия с Богом проведена. Если меня и теперь не услышат, то все…
– Можно я тогда диван пока застелю? – уточнила, едва сдерживаясь, чтобы не зевнуть во весь рот. – Сил никаких нет, Александр Сергеевич.
Он снова уставился на меня. Прищурился,
– Ты в кого такая непрошибаемая? – спросил неожиданно мирно.
– В бабушку, – не стала скрывать я. – Но вы не думайте, я все мотаю на ус, запоминаю и фиксирую каждое ваше слово в подсознании. Вы не пожалеете о своем выборе.
– А если я уже жалею?
– То обязательно передумаете, – не сдержавшись, широко улыбнулась.
На несколько секунд в номере повисло молчание. В это время Малкин сканировал меня не хуже рентгена. С головы до ног. Там, внизу, он немного замешкался, и я, вспомнив про открытые колени, чуть приспустила простынь. Только руки от напряжения дрогнули, и вышло хуже, чем я задумала. Намного хуже.
– Ох, мать моя! – воскликнула, подхватывая ткань на середине груди и мучительно краснея. – Простите, простите, простите! Я только ноги хотела прикрыть.
– И у тебя это получилось, – голос шефа прозвучал немного странно. Ниже обычного. Да и глаза потемнели.
“Ну все, – подумала я, – он в бешенстве!”
– Я завтра водолазок накуплю! – пообещала, делая крохотный шаг вперед. – Обещаю.
– Зачем? – как-то отрешенно спросил начальник.
– Ну как же? – совсем растерялась я. – Мне же видно, как вы злитесь. Я помню про обязательное условие трудоустройства: у вас на работе нет женщин, есть только сотрудники.
– Точно! – Шеф резко отвернулся, посмотрел на открытый дверной проем, в котором виднелась еще не расправленная двуспальная кровать, и пошел туда. Но вскоре снова остановился и договорил, взмахивая руками: – Никакой любви, никаких интрижек, ничего подобного быть не должно! Работа превыше всего! Личная жизнь на втором плане, в свободное время! Если оно есть…
– Да-да, – закивала я, облегченно вздыхая. Вот теперь я узнавала в этом мужчине прежнего Малкина.
– И не смей больше устраивать что-то в своем стиле! Хватит косяков, Рыбкина!
Я снова кивнула и на этот раз, не удержавшись, зевнула, прячась за ладонью.
– Ладно, – сжалилось чудище, – иди спать. Подушки и дополнительное чистое белье в том шкафу есть. Да, и еще…
Александр Сергеевич уже перешагнул через порог спальни и держался за створку двери, когда не на шутку меня озадачил:
– Не знаю, что ты там можешь себе напридумывать, Ульяна Михайловна, но помни: соблазнять меня не советую! Я люблю более округлые формы и классические черты. Так что не нужно тратить ни свое, ни мое время напрасно!
И скрылся.
А я так и осталась смотреть на деревянную дверь, обдумывая сказанное. Это он так из-за помады на воротнике взъелся? И причем здесь его вкусы? Он что, реально возомнил, что я его соблазняю?!
Поразившись собственной догадке, я на автомате дошла до дивана, собрала в стопку раскиданные бумаги и переложила все на здоровенный
– Ха, – пробормотала тихо, – знай наших. Видели бы девчонки из агентства, в каком виде Моль к Несмеяне в номер перебирается, отравились бы собственной желчью, не успевая ее перерабатывать.
Застелив диван, я не удержалась и достала из чемодана свой дневник.
“Израиль прекрасен, – записала в нем под сегодняшней датой, – а Несмеяна почти соблазнен! Сегодня я умудрилась не только пометить его потрясающей красной помадой, но и перебраться из обычного номера в люкс. Здесь хотелось бы воспользоваться случаем, и передать привет с благодарностью моему замечательному ангелу-хранителю! Пусть ему выпишут премию, а мне осторожности и мозгов…”
Несколько страничек были исписаны на одном дыхании, даже про Макса вспомнила, обозвав звезду нехорошими словами, но тут же оправдав невероятным талантом и очарованием.
Напоследок поцеловала лист бумаги, оставив едва-едва видимый красный след вместо привычной подписи.
Засыпала, спрятав дневник обратно и улыбаясь от всей души. Хорошо, однако, вот так выговориться, расставив все впечатления от прожитого дня по полочкам… И даже некоторые события могут привидеться в новом, положительном, свете. Вот Малкин, к примеру, решил, что я его соблазняю, но прогонять не стал и с Максом в его номер не отпустил… Только предупредил, что все мои старания будут напрасными. Прямо будто вызов бросил…
***
Глава 12
/А.С. Малкин/
Утро заядлого холостяка начинается не с кофе.
Я знаю точно, потому что давно и безнадежно махнул рукой на личные отношения.
Только вот физиология была против. Особенно учитывая проживание в соседней комнате Рыбкиной. “Моли”, – как прозвали ее в офисе.
Вырубив будильник, я сел и поморщился от неприятных ощущений между ног. Мало того, что всю ночь какая-то бурда с пометкой восемнадцать плюс снилась, так еще утром продолжение не заставило себя ждать.
Поднявшись, подошел к окну и попробовал думать о чем-то совершенно не возбуждающем. Например, о массе дел, которые необходимо успеть сделать за оставшиеся два дня.
В то же время за дверью моей комнаты послышалась возня, а после раздался тихий, но настойчивый стук.
– Чего тебе? – рявкнул я, снова вспомнив о причине своего неудобного положения.
– Александр Сергеевич, – в нотках Ульяниного голоса проскользнуло заискивание, – а вы себе кофе будете заказывать?
– Буду.