ГАМБИТ МАККАБРЕЯ

Бонфильоли Кирил

— Да, — с оттяжкой произнес я. — Очень хорошо. Продиктуй-ка мне еще раз номера этих рейсов. И вот еще, Иоанна?

— Да, дорогуша?

— Скажи тому парню, который знает, как вытащить из меня этот прибамбас, чтобы он очень, очень осторожно переходил дорогу, э?

16

Маккабрей принимает на грудь больше, чем полезно, и пугается компетентным пугальщиком

Благовоспитан, искоса гляжу я

Туда, где старый Лагган разместил

У камелька и биту дичь, и что покраше

Бог уступил за неименьем лучшей доли.

«Старый браконьер»

С ПОЛУЧЕНИЕМ ПОДОРОЖНЫХ я не стал задерживаться — даже для того, чтобы потерять свою тысячу фунтов за игорными

столами достославного Макао; вместо этого запихал все, что у меня было, — ну почти все, — в чемодан и спустился к стойке портье расплатиться по счету и забронировать билет на ночной рейс. Малый за стойкой — и как это все они ухитряются выглядеть такими одинаковыми? — сообщил, что у него в сейфе для меня кое-что есть. Будь мне куда бежать, осмелюсь выразиться, я бы — побежал. А так я издал индифферентное «о, а?». Малый за стойкой покрутил сейф и выудил из недр его толстый конверт; корявой рукою он был адресован «Другу бедных», и малый не удосужился снять пришпиленный клочок бумаги, на котором значилось: «Для слишком грузного парня, похожего на еврея, который носит задом наперед воротничок и очень много пьет». Я не гордый, я открыл конверт — в нем содержалась записка: «Уважаемый отец, я сыграл на ваши бабки в кости и сделал пять пасов подряд а потом принял против двух других игроков и мне повезло и я взял только 5 % себе за время и хлопоты и надеюсь что бедные помолятся за вашего покорного…» Помимо записки, конверт содержал неправдоподобный ком наличной валюты всевозможных стран мира. Отели вроде того, где остановился я, само собой, предоставляют круглосуточные банковские услуги, и я приобрел банковский чек на свой выигрыш (и большую часть тысячи фунтов своих карманных денег) и отослал его бедным, как требовала моя совесть. Единственный бедный, которого я в тот момент сумел припомнить, был Ч. Маккабрей, проживающий по Аппер-Брук-стрит, Лондон, Дабль-Ю-1. Всегда буду вспоминать того славного американца — единственного честного человека, которого я встречал в жизни.

Безболезненная добыча суммы, эквивалентной еще одному офорту Рембрандта, для альбома, сберегаемого на черный день, всегда производит успокоительное действие на мои нервные окончания, но еще задолго до того, как такси вывалило меня у аэропорта, я вибрировал снова. Это не обязательно плохо; окажись я способен на дерзкую личину, меня тут же задержали бы как явного злоумышленника, но поскольку меня всего корежило от ужаса, ребятки с таможни и громилы службы безопасности лишь отмахнулись от меня: явный случай пляски Святого Витта или болезни Паркинсона, хорошо известных профессиональных заболеваний среди секретарей курий.

Все колотилось весело, аки свадебный колокол, до последнего отрезка путешествия — из Парижа в Нью-Йорк посредством «Эр Франс». Чересчур весело вообще-то, ибо к тому времени я несколько назюзюкался — обедать-то надо, сами понимаете, а на обед у меня было несколько перемен шотландского виски, — и по пути в уборную, иначе туалет, присаживался, довольно непредумышленно, на колени нескольким попутчикам. Реакции их варьировались от «У-у, какой дерзкий» через «Ach, du lieber Augustine» [102] до «Pas gentil, ca!», [103] хотя один бесстрастный китайский джентльмен проигнорировал меня совершенно, сделав вид, что колени его абсолютно свободны от каких бы то ни было Маккабреев. Запершись наконец в сортире — иначе дальняке, — я обнаружил, что не вооружился пассатижами, необходимыми для пассатирования смотрового лючка.

102

Ах, мой милый Августин (нем.). зд.: ах ты душка-августинец.

103

Нет, как нелюбезно, а? (фр.)

И я покантовался к своему месту — теперь под пристальным наблюдением стюардессы. Когда же она подошла поинтересоваться моим самочувствием, я уже решил прибегнуть к уловке: скажу ей, что у меня заело «молнию» на брюках, и потому ей следует добыть мне пассатижи, дабы я освободил Маккабрейскую сливную систему. Увы, мой обычно беглый французский бежал меня совершенно — послушайте, вот вы способны вспомнить, как по-французски будет «пассатижи», если назюзюкались? — потому пришлось прибегать к определенной доле языка жестов: я энергично указывал на свою ширинку, одновременно горланя слово «пассатижи» снова и снова. Английский стюардессы был несколько лучше моего французского.

— «Пюссать» же пёнимэр, — рассудительно произнесла она. — Не штёэсь этё «ижэр», ёэ?

— «Пассижэр», пассажировать! — необузданно вскричал я. — Это — да, это как «дирижёр», «кондюктёр», только наоборот! — И я еще раз показал на ту область брюк, где размещена моя личная дирижерская палочка страстей. Стюардесса в ликовании всплеснула руками — ее осенило понимание:

— Ах! Тюпэр же пёнимэйи! Вю хотирэ пэрэдай лё пилёт, наш кондюктёр, штё жёларэ тот душ, котёр женераль де Голль, [104] наш дирижёр, юстроилль франсэз насьон, не так?

104

Шарль де Голль (1890–1970) — французский политический и государственный деятель, основатель и первый президент Пятой республики, уделял меньше внимания внутренней политике страны, нежели внешней, и в 1969 г. вынужден был уйти в отставку после студенческих волнений 1968 г. и проекта о новом административном делении Франции и реформе Сената, провалившегося на референдуме.

— Ох милостивый йисус и чипсы в томатном соусе! — вздохнул я, оседая в кресло. Стюардессу это выражение озадачило: она удалилась и привела с собой другую — полиглота темноватого оттенка и баритонального тенора.

— Аз реку великобританьски справнее онуй, — прорычала новая. — Истолкуй, коли чего испрашиваешь.

Тем не менее она знала, что такое пассатижи (по-французски это «тэнай», как вам сообщит любой трезвый человек). Пятью минутами спустя опасный порошок уже был безопасно запассатижен за унитаз, а я брал себя в руки на полу уборной.

— Возьми себя в руки, — строго выговаривал я себе. — Ты должен не возбуждать подозрений. Ты не можешь позволить себе размещение на какой-нибудь иноземной киче с часовым механизмом на кварцевом распаде, уютно расположившемся рядом с твоими «ваз деференс». [105] Роль поскромнее — вот что ты должен играть.

Потому я прогулялся по проходу до своего места, небрежно поигрывая пассатижами и насвистывая невозмутимый пассаж из «Кози Фан Тутти», [106] — после того как искусно оставил ширинку раззявленной, дабы поощрить наблюдателей к пониманию цели моей миссии. Полагаю, ни один более не удостоил меня ни взглядом.

105

Семявыносящий проток(искаж. лат.).

106

«Все женщины делают это» (1790) — комическая опера В.А. Моцарта, либретто Лоренцо да Понте.

Все продолжало идти изумительно гладко, и совсем, совсем скоро я уже оказался в дивном Чикаго — ощущая себя ничуть не хуже, чем в начале путешествия. (Подозреваю, что хваленый «синдром сбоя биологических часов» — не что иное, как обычное похмелье коммерции. Мне определенно было не гаже, нежели обычно можно ожидать в такое время суток.)

Ветреность Чикаго [107] сугубо преувеличена: я сам намного ветренее. По пути в отель я напрягал зрение сквозь окна такси, тщась хоть краем глаза поймать каких-нибудь гангстеров за пришиванием грязных продажных «светофоров» «кочергой» либо за «базаром» со своими «марухами» при помощи «апельсинов», но никто не соблаговолил. Когда я пожаловался на это таксисту, он лишь смачно хмыкнул.

107

«Ветреный город» — популярное прозвище Чикаго, для которого характерны сильные ветры с озера Мичиган.

— Никсон у нас уже есть, — бросил он через плечо. — Кому теперь нужен Капоне?

Я сделал вид, что понял: о Капоне я, само собой, слыхал — за ним останется место в истории, не так ли?

Отель мой на самом деле был тем же, в котором я останавливаюсь по всему миру, только чуть повыше остальных. Никогда не заменят они ни «Клариджа», ни «Коннота», [108] а тем паче — двухэтажные апартаменты пентхауса в «Бристоле» (это Париж, Франция), однако, по крайней мере, в этих новых вы всегда знаете, на что записываетесь. Вам точно известны размер и пружинистость кровати, вы наверняка знаете, каким окажется обслуживание в номерах, если вам удастся заставить их снять трубку, — и вы достаточно учены, чтобы не оставлять обувь в коридоре за дверью.

108

Фешенебельные отели в лондонском Мэйфэре.