Гамбусино
Шрифт:
Капитан вскочил на лошадь.
— Поставьте вашу ногу на мой сапог. Дайте мне руку… Садитесь позади меня… Вот так. Теперь зацепитесь за мой пояс и крепко держитесь, потому что — клянусь богом! — это будет такая прогулка, которую вы, моя милая, запомните на всю жизнь!
Молодая девушка все выполнила с послушанием ребенка, даже не пытаясь понять, чего от нее требуют.
— Хорошо, — сказал он. — Вы готовы?
— Да, — еле слышно прошептала она.
— Тогда в путь! — воскликнул дон Горацио и вонзил шпоры так сильно, что лошадь
Ночь была темна, в небе не мерцало ни одной звезды. Быстро плывущие облака беспрестанно закрывали собою луну, бледный, непостоянный свет которой только подчеркивал тьму.
Отчаянный ветер мрачно завывал, он поднимал в воздухе вихри пыли, ослеплявшие лошадь и ее всадника.
Издали, на востоке, слышалось хриплое мяуканье ягуаров и пантер, на которое, как зловещее эхо, отвечал прерывистый лай койотов и красных волков.
В деревне прекратился шум, все огни погасли; гамбусинос, большей частью пьяные, спали крепким сном.
Был слышен лишь вой бродячих собак, попадавшихся на пути дона Горацио.
Через несколько минут капитан оставил далеко позади себя хижины искателей золота и очутился на равнине.
Тут он на несколько секунд остановился. Ему нужно было собраться с мыслями. В пустыне, где нет проложенных дорог, легко заблудиться. Капитан хотел сразу же найти верную дорогу. Только мгновение длилось его колебание. С проницательностью людей, привычных к жизни в прериях, он быстро уяснил положение и решительно направился к лесу, где действительно был разбит лагерь ранчерос.
Мы не станем уверять читателя, что в душе дона Горацио пробудилось чувство человечности, когда он решил отвезти молодую девушку к ее госпоже, — нет, дон Горацио в своем роде был человек необыкновенный, он не мог руководствоваться такими мелкими соображениями. Ему просто хотелось узнать, где находятся его враги и сколько их. Если же он увез с собой молодую девушку, то лишь потому, что надеялся сделать ее своей невольной сообщницей в предпринятой рекогносцировке.
В течение следующих десяти минут капитан продвигался очень осторожно, шагом; он почти достиг границы лагеря. Наклонившись вперед, прислушиваясь к каждому звуку, который доносился к нему мимолетным ветерком, он настороженно вглядывался в темноту.
И наконец сквозь густой кустарник, немного вправо от него, мелькнул красноватый свет, сверкнувший, как падающая звезда.
Капитан продвинулся еще немного вперед, с еще большей осторожностью; огонь усилился, и вскоре стало очевидно, что это горит костер.
— Я знал, что выслежу их, — прошептал испанец. Доехав до песчаного холмика, он остановился, сошел с лошади и сказал девушке:
— Мы приехали, сойдите с лошади. Молодая девушка покорно повиновалась.
— Слушайте меня хорошо, дитя, — продолжал дон Горацио, крепко схватив ее за руку. — Не вздумайте забыть то, что я вам сейчас скажу! Речь идет о вашей жизни!
— Приказывайте, я все исполню, — придушенным от ужаса голосом ответила несчастная девушка.
— Хорошо. Видите вы этот свет? Там, перед вами, в лесу?.
— Вижу.
— Это лагерный костер. В лагере укрылись ваши друзья. Там же находится и ваша госпожа. Не более ста шагов отделяют вас от нее. Без страха идите вперед и смело отвечайте тем, кто вас будет спрашивать.
— Что я должна ответить?
— Правду. Скажите, что я сам проводил вас к лагерю. Вы меня хорошо понимаете, не правда ли? Помните: никаких уловок!
— Хорошо, я скажу.
— Слушайте дальше: поднимайте шум, кричите, зовите на помощь! Я вам разрешаю это. Пусть часовые вас заметят и поднимут тревогу… Мне нужно еще раз повторить или нет? Подумайте, прежде чем ответите. Поняли вы меня?
— Да, сеньор.
— Хорошо. Я честно выполнил обещание. Теперь идите, и да поможет вам бог или дьявол! Что касается меня, я не намерен больше здесь оставаться. Мое дело сделано, я возвращаюсь в деревню.
Молодая девушка боязливо и нерешительно пошла по направлению к лагерю.
Следивший за ней капитан мгновенно бросился к ней.
— Вы пойдете быстрее, лентяйка?! Или хотите, чтобы я вам пустил пулю в голову?! — угрожающе закричал дон Горацио, поднимая пистолет.
Бедная девушка, крича от ужаса, бросилась бежать.
— Так-то лучше! Теперь они ее услышат, если не оглохли! — смеясь, произнес капитан.
Спрятав револьвер за пояс, он вскочил на лошадь и укрылся за песчаным холмиком.
Его хитрость увенчалась успехом.
Лагерь был окружен тройной цепью часовых; при первом же крике молодой девушки, как из-под земли, появились два человека; подскочив к бегущей девушке, они остановили ее.
Почти обезумев от страха, бедняжка упала на колени, прося пощады.
В тот же миг сбежались люди, зажглись факелы, и эта часть равнины, такая пустынная и темная еще мгновение назад, оказалась освещенной, как днем, и заполненной людьми.
Молодую девушку подняли и повели в лес; огни исчезли, снова наступили мрак и безмолвие.
— Черт возьми! — усмехаясь, произнес капитан. — Моя хитрость удалась: эти глупцы показались мне, как на параде. Теперь нельзя терять ни минуты! Я хочу устроить им достойный прием, они такого, пожалуй, и не ожидают. Хвала богу, я еще не побежден!
И, пригнувшись в седле, он поскакал во весь опор. Сзади раздались ружейные выстрелы и послышался свист пуль.
— Опоздали, господа! Теряете напрасно порох — птичка улетела! — насмешливо вскричал испанец.
Через двадцать минут он был уже в своем лагере и соскочил с лошади у Дома Монтесумы.
Поставив лошадь в кораль, не теряя ни одной минуты, он поспешно разбудил двенадцать преданных ему гамбусинос, живших в нескольких шагах от его дома.
Когда они собрались в той комнате, где еще недавно был сервирован обед, он обратился к ним без вступления: