Гамлет, принц датский (пер. М. Лозинского)
Шрифт:
Тебя заочно здесь превозносили
При Гамлете за качество, которым
Ты будто блещешь; все твои дары
В нем зависти такой не пробудили,
Как этот дар, по-моему, не первый
По важности.
Лаэрт
Какой же это дар?
Король
На шляпе юности он только лента,
Хоть нужная; ведь юности к лицу
Беспечная и легкая одежда,
Как зрелым летам – сукна и меха,
С их строгой величавостью. Здесь был,
Тому два месяца, один нормандец;
Я видел сам
Им конь – ничто; но этот молодец
Был прямо чародей; к седлу припаян,
Он чудеса с конем творил такие,
Как будто сам наполовину сросся
С прекрасным зверем. Все, что мог я в мыслях
Вообразить по части ловкой прыти,
Он превзошел.
Лаэрт
И это был нормандец?
Король
Нормандец.
Лаэрт
Ручаюсь головой, Ламонд.
Король
Он самый.
Лаэрт
Я с ним знаком; то в самом деле перл.
И украшение всего народа.
Король
Он о тебе признался [ * ]
И дал такой блистательный отчет
В твоем искусстве мастерской защиты,
Особенно рапирой, что воскликнул:
То было бы невиданное дело –
С тобой сравняться в силе; их бойцы
Теряют, мол, глаз, и отпор, и натиск,
Он о тебе признался… – то есть, «говоря о тебе, признал твое превосходство в искусстве фехтования».
Когда ты бьешься с ними. Этот отзыв
Такую зависть в Гамлете разлил,
Что он лишь одного просил и жаждал:
Чтоб ты вернулся и сразился с ним.
Отсюда…
Лаэрт
Что отсюда, государь?
Король
Лаэрт, тебе был дорог твой отец?
Иль, может, ты, как живопись печали,
Лик без души?
Лаэрт
К чему такой вопрос?
Король
Не стану спорить: ты любил отца;
Но, знаю сам, любовью правит время,
И вижу на свидетельстве примеров,
Как временем огонь ее притушен.
Таится в самом пламени любви
Как бы нагар, которым он глушится;
Равно благим ничто не пребывает,
И благость, дорастя до полноты,
От изобилья гибнет; делать надо,
Пока есть воля; потому что воля
Изменчива, и ей помех не меньше,
Чем случаев, и языков, и рук,
И «надо» может стать как трудный вздох
Целящий с болью. Но коснемся язвы:
Принц возвратился; чем же ты докажешь,
Что ты и впрямь сын твоего отца?
Лаэрт
Ему я в церкви перережу горло.
Король
Да, для убийства нет святой защиты, [ * ]
И месть преград не знает.
Чтобы так случилось, оставайся дома.
Принц, возвратись, узнает, что ты здесь;
Мы примемся хвалить твое искусство
И славу, данную тебе французом,
Покроем новым лоском; мы сведем вас
Да, для убийства нет святой защиты… – то есть «святость места не может служить защитой убийце (Гамлету)».
И выставим заклады; он, беспечный,
Великодушный, чуждый всяким козням,
Смотреть не станет шпаг, и ты легко
Иль с небольшой уловкой можешь выбрать
Наточенный клинок и, метко выпав,
Ему отплатишь за отца.
Лаэрт
Согласен;
И я при этом смажу мой клинок.
У знахаря купил я как-то мазь,
Столь смертную, что если нож смочить в ней
И кровь пустить, то нет такой припарки
Из самых редких трав во всей подлунной,
Чтобы спасти того, кто оцарапан.
Я этим ядом трону лезвее,
И если я хоть чуть задену принца,
То это смерть.
Король
Все это надо взвесить;
Когда и как мы действовать должны.
Коль так не выйдет и затея наша
Проглянет сквозь неловкую игру,
Нельзя и начинать; наш замысел надо
Скрепить другим, который устоял бы, –
Коли взорвется этот. – Дай подумать!..
За вас мы будем биться об заклад…
Нашел:
Когда в движенье вы разгорячитесь –
Для этого ты выпадай смелей –
И он попросит пить, то будет кубок
Готов заранее; чуть он пригубит,
Хотя б он избежал отравной раны, –
Все будет кончено. Стой, что за шум?
Входит королева.
А, королева!
Королева
Идет за горем горе по пятам,
Спеша на смену. – Утонула ваша
Сестра, Лаэрт.
Лаэрт
Как! Утонула? Где?
Королева
Есть ива над потоком, что склоняет
Седые листья к зеркалу волны;
Туда она пришла, сплетя в гирлянды
Крапиву, лютик, ирис, орхидеи, –
У вольных пастухов грубей их кличка, [ * ]
Для скромных дев они – персты умерших:
Она старалась по ветвям развесить
Свои венки; коварный сук сломался,
И травы и она сама упали
В рыдающий поток. Ее одежды,
Раскинувшись, несли ее, как нимфу;
У вольных пастухов грубей их кличка. – Грубая кличка, которую «вольные» (на язык) пастухи дают орхидеям, – «ползучие вдовы».