Гамсун. Мистерия жизни
Шрифт:
Позиция Гамсуна совершенно ясна. Она не менялась со временем, поскольку сам писатель был абсолютно уверен в собственной правоте, но тем не менее досадное недоразумение омрачало ему жизнь.
В 1893 году он пишет своему ярому противнику, редактору «Моргенбладет» Вогту:
«Я прочитал Вашу последнюю рецензию на мою книгу, в которой Вы вновь возвращаетесь к истории о моем якобы плагиате. Поэтому я считаю своим долгом ответить Вам исключительно в частном порядке. И я не хочу, чтобы хоть одно слово из этого моего письма было опубликовано.
...Неужели Вы действительно считаете, что я настолько туп – не говоря уже об отсутствии у меня элементарной порядочности, чтобы стать плагиатором? Я прочитал "Игрока " Достоевского через полгода после окончания работы над "Азартом ", а в тот момент мой рассказ уже
...Если бы это действительно был плагиат, неужели Вы считаете, что я настолько туп – не говоря уже об отсутствии у меня элементарной порядочности, чтобы дать согласие на перевод этой вещи на английский и немецкий?
У меня есть материал для целого романа об игре – собственные мои впечатления, и, собственно, именно страсть объясняет сходство между самыми разными произведениями об игре... Больше об этом мне и говорить не хочется».
Гамсун был слишком горд, чтобы оправдываться, а быть может, считал, что своими объяснениями только подольет масла в огонь. Кроме того, он считал, что развязанная в немецкой прессе дискуссия о плагиате была «срежиссирована» норвежскими писателями, живущими в Германии и обиженными выступлениями против них Гамсуна.
Первым «подозреваемым» стал Арне Гарборг, выпустивший в 1890 году роман «Усталые люди». В критических отзывах на «Мистерии» журналисты часто сравнивали «Усталых людей» с этой новой книгой Гамсуна – и, естественно, не в пользу последней. Гарборга даже называли «альтернативой» Гамсуну. Был ли Гарборг замешан в «немецкое дело», сказать трудно, но Гамсун считал, что без него не обошлось, потому что, помимо обвинения в плагиате у Достоевского, в статье был еще и прозрачный намек на плагиат у Гарборга (из его романа «Студенты-крестьяне»).
Так или иначе, но история получилась неприятная. Можно предположить, что только сильный характер Гамсуна и уверенность в своей правоте помогли ему «пережить» ее и продолжать работать.
Следующим романом стал «Редактор Люнге» – ответ уже не «четверке великих», а злобным критикам и критиканам.
* * *
Как всегда, работать в больших городах, где у него находилось много друзей и знакомых и слишком велик был соблазн развлечений, Гамсун не мог, а потому уехал заканчивать роман на датский остров Самсё.
Вскоре были написаны два памфлетно-критических романа – «Редактор Люнге» (1892) и «Новые всходы» (в оригинале – «Новая земля», «Ny Jord») (1893), – имеющие, как считают многие исследователи творчества Гамсуна, ныне чисто историко-литературное значение.
В «Редакторе Люнге» Гамсун дорассказал историю Дагни Хьеллан, вышедшей замуж за морского офицера и ставшей светской дамой, но по-прежнему помнившей о Нагеле.
В этом романе Гамсун очень зло, как истинный сатирик, нарисовал образ беспринципного газетного дельца, который считал возможным диктовать народу, как ему развиваться дальше.
Роман по праву называют приговором буржуазному либерализму. С другой стороны, в нем впервые были «озвучены» взгляды Гамсуна на вопрос о независимости Норвегии и ликвидации навязанной ей в 1814 году Швецией унии, расторгнутой лишь в 1905 году.
Интересно, что среди руководителей радикальных движений Европы наряду с именем Гамбетты писатель называл и имя Александра Ульянова.
«Новые всходы» были не менее сатиричны – но мишенью писателя стала уже художественная богема и – шире – художественная интеллигенция. Можно сказать, что «Новые всходы» тоже являлись своеобразным продолжением «Мистерий», потому что в этом романе описывалась среда, из которой вышел Нагель. Писатель иронизировал над большими и малыми божками этой среды, гениями на час, истекающими завистью друг к другу, и это было несомненной необходимостью защититься и успокоить уязвленное самолюбие.
Если богема с ее пороками, мелочностью и завистью вызывала у Гамсуна резко отрицательные чувства, то, основываясь на собственном опыте, он вывел в романе «сладкие» образы меценатов-торговцев.
Работа над произведениями продвигалась тяжело – писателя мучили плохое здоровье и отсутствие денег. Ему вновь пришлось читать лекции – и в Дании, и в Швеции.
Но когда вышел «Редактор Люнге», ситуация изменилась. Книга разошлась почти мгновенно, и практически тут же был напечатан второй тираж.
Критика на роман, как всегда, была разной. Нильс Кьяр [75] написал в «Дагбладет»: «Эта книга – настоящий подвиг в золотой век навозных ядовитых мух. У того, кто нападает, есть силы выдержать натиск. Ему хватит мужества и стойкости отражать удары. Давайте же низко поклонимся ему, если повстречаем на улице».
В «Верденc Ганг» рецензию написал Гарборг, сквозь зубы процедивший несколько добрых слов в адрес Гамсуна, но в целом полностью разгромивший книгу [76] .
75
Нильс Кьяр (1870 – 1924) – норвежский писатель и драматург, критик, прославился психологическими эссе.
76
Гамсун же всегда ценил Гарборга и его произведения, хотя и подозревал его в интриганстве. Зимой 1891 года, разъезжая по Норвегии с лекциями, он писал своему бергенскому другу: «...я еще не читал „Усталых людей“ Гарборга, но когда узнал, что издательство сразу же сделало второй тираж, я прослезился и послал телеграмму фру Ларсен: "Второй тираж Гарборга! Ура!”»
Как бы то ни было, но у Гамсуна теперь появились деньги, а желание путешествовать никогда его не покидало. И вместе со своим другом, датским драматургом Свеном Ланге, он уезжает в Париж.
Глава восьмая
ПАРИЖ
Париж 1890-х годов для большинства европейских художников был культурной столицей.
В Париже жила настоящая норвежская колония, включавшая в себя Юнаса Ли, Бьёрнстьерне Бьёрнсона, Эдварда Мунка [77] , Гюстава Вигеланна [78] , Эдварда Грига и многих других. Норвежцы общались преимущественно друг с другом, собираясь в кафе «Регенс». Лишь изредка Григ и Мунк появлялись в компаниях Поля Гогена и Уильяма Моларда.
77
Эдвард Мунк (1863 – 1944) – крупнейший норвежский художник, имя которого принесло известность всей национальной школе живописи. Мунк считается одним из предшественников европейского экспрессионизма.
78
Густав Вигеланн (1869 – 1943) – норвежский скульптор и художник, человек универсальных дарований. В Осло есть парк Вигеланна (Фрогнер-парк), в котором выставлены скульптуры знаменитого норвежца, созданные им в символике, близкой по теме и настроениям Эдварду Мунку.
Свен Ланге бывал в Париже раньше, и именно он представил Гамсуна датскому художнику Вилли Гретору, у которого Гамсун жил первое время. Гамсун, с его интересом к человеческим характерам и психологии, был в восторге от аморального Гретора.
Помимо собственных картин, художник делал и прекрасные копии с полотен старых мастеров, которые продавал, выдавая за произведения Рембрандта, Тернера и Ван Гога. Он был замешан в самоубийстве одного из своих друзей.
Драматург Франк Видекинд считал Гретора самым впечатляющим человеком, которого ему доводилось встречать, а Стриндберг, напротив, называл «проходимцем». Гамсун же впоследствии написал, что жизнь Гретора – это «роман, человеческий, захватывающий».
Гретор ввел Гамсуна в круг художников и писателей. Кроме того, Гретор познакомил Гамсуна с Альбертом Лангеном [79] , миллионером и издателем. Знакомство это было необыкновенно важно для писателя, потому что после скандала с плагиатом его немецкий издатель Фишер отказался выпускать «Мистерии», объясняя это тем, что предыдущий роман «Голод» плохо раскупается. Вот тут-то на помощь другу и пришел Гретор. По его рекомендации и при его участии Ланген издал «Мистерии» на немецком языке и с тех пор стал «постоянным» издателем Гамсуна.
79
Альберт Ланген (1869 – 1909) – немецкий издатель, владелец собственного издательства и журнала «Симплициссимус», был женат на дочери Бьёрнсона.