Ганская новелла

Арма Айи Квейи

В предвкушении райского блаженства он, должно быть, задремал. Очнувшись, вождь увидел у своих ног коленопреклоненную девушку. Он поднял ее, усадил подле себя на диван.

— Ты не жалеешь, что пришла? Как тебя зовут, милая девочка?

— Эффуа, мой господин и повелитель.

— Красивое имя, под стать тебе самой. Вот возьми остальные пятьдесят фунтов выкупа. Мы тайно поженимся сегодня вечером, а церемонии отложим на потом.

Нана Адаку II отнюдь не первым использовал этот прием: и цивилизованные, и не очень, и вовсе дикари — во всем мире мужчины

говорят в минуты искушения одно и то же.

— Можно мне отдать эти деньги матери, она там ждет? — спросила рассудительная красотка.

Вождь утвердительно кивнул. Эффуа вышла и быстро вернулась.

— Нана, моя мать и члены моей семьи благодарят тебя за столь щедрый дар.

— Пустяки, моя красавица, — отмахнулся вождь, перебирая бусы из слоновой кости, уютно устроившиеся на ее прелестной груди.

— Они считают, что я доставляю тебе особое удовольствие, раз ты делаешь мне такие подарки, — сказала она, застенчиво улыбнувшись.

— Милая, но ты же просто очаровательна. Разве у них нет глаз?

— Прости, мой повелитель, но я и сама что-то не понимаю тебя.

— Не понимаешь, моя скромница? Да ты только посмотри на себя вон в то большое зеркало.

Лукаво улыбнувшись, девушка подошла к зеркалу, полюбовалась собой. Потом кокетливой походкой приблизилась к Оманхене и прильнула к его груди.

— Ты очень красива, Эффуа. — Вождь провел рукой по ее черным блестящим волосам, столь искусно заплетенным в косы.

— Но, господин мой, ведь я всегда была такой, разве нет?

— Думаю, что да, красавица, но я-то увидел тебя только сегодня.

— Только сегодня?

— Ну да, любимая.

— Разве ты забыл?

— Что?

— Ты же заплатил пятьдесят фунтов… и женился на мне два года назад.

Перевод М.Теракопян

Аджоа Йебоа-Афари (Ajoa Yeboah-Afari)

В ожидании рейса

На автовокзал Тема я попал в восемь часов утра. Протиснувшись к голубому киоску, где продавали билеты на Данфу, я с беспокойством обнаружил там подозрительное затишье, тогда как у других касс выстроились длинные хвосты и царило оживление. Все говорило о том, что скоро мне не уехать.

В ответ на мой вопрос мрачный кассир сказал, что первый грузовик на Данфу еще не отправился, и кивком указал на стоявшую рядом колымагу с деревянным кузовом. Пассажиров было пока только трое: две женщины взгромоздились, как на насест, на доски, служившие скамейками, а позади них примостилась девочка-подросток в красном платьице. Протягивая четыре цента за билет, точнее, за клочок газетной бумаги, на котором вручную были проштемпелеваны цена и пункт назначения, я мысленно подсчитывал, сколько же понадобится времени, чтобы набрать полный комплект — тридцать девять пассажиров.

Я расположился в передней части грузовичка рядом с пожилой женщиной, которой платок, завязанный узлом надо лбом, придавал несколько чопорный вид. Из-за неимоверных габаритов ее корзины из рафии [20] ноги поставить было практически некуда. Однако я все же ухитрился их пристроить и теперь утешался мыслью, что мне посчастливилось занять одно из двух почетных мест сразу за кабиной водителя и избежать тряски на заднем сиденье. Вполне вероятно, что я не успею в Данфу вовремя, но зато поеду с шиком «первым классом».

20

Рафия — прочное волокно, получаемое из листьев пальмы-рафии, используемое для плетения разнообразных изделий.

Железнодорожный вокзал Тема находится в самом сердце Аккры. Здесь же конечная остановка муниципальных и частных автобусов и вообще всех транспортных средств, доставляющих пассажиров из пригородов столицы и близлежащих городов и деревень и обратно. Это пыльная четырехугольная площадь, окруженная множеством столовых, закусочных и билетных касс.

В Аккре все знают вокзал Тема, едва ли не самый известный в стране. Однако это название вызывает еще и ассоциацию с распродажей поношенной одежды, которая всегда устраивается там по воскресеньям. Место это к тому же печально знаменито своими мошенниками и ворами, и приезжих обычно предупреждают, что тут надо быть поосторожней, особенно с наступлением темноты.

Солнце теперь уже палило нещадно. Я занимался тем, что пытался заманить взглядом в наш грузовичок хотя бы некоторых из сновавших вокруг пассажиров. Почти каждую минуту подкатывала какая-нибудь машина и извергала свой живой груз прямо в пыль. Мне подумалось, что, наверное, именно в часы затянувшегося ожидания клиентов шоферской фантазией были рождены те афоризмы, которые красовались чуть ли не на каждой машине: «Умри, а сделай», «Тысяча лиц», «Говори за себя», «Эфа вохо бен» (что на языке тви означает: «Не твое дело»).

Грузовики без подобных надписей были редким исключением, и меня даже огорчило то, что к их числу принадлежала и наша, отправлявшаяся в Данфу колымага. По-моему, это свидетельствовало о прискорбном отсутствии воображения у ее шофера-владельца. Попытки проникнуть в тайный смысл таких изречений помогают скоротать время.

Если смысл афоризмов вроде «Говори за себя» (для тех, кто несведущ в ганском варианте английского, поясню, что это означает: «Не суй нос не в свое дело»), «Подвезло с мамой» (читай: «Счастлив тот, у кого есть мама») все же поддается дешифровке, то что значит «Тысяча лиц»?

Большинство машин, набрав пассажиров, разъехались кто куда, однако наша все еще оставалась почти пустой.

Я забеспокоился. Меня осенило, что местоположение Данфы отличается неблагоприятной для меня особенностью. Дело в том, что это одна из деревушек, стоящих на проселке, в стороне от шоссе Аккра — Абури. Следовательно, большинство пассажиров нашего грузовичка должны составлять люди, приехавшие в город только сегодня утром, и вряд ли даже самые расторопные из них вернутся на вокзал раньше девяти.