Гапландия

Касмалинский Максим

Я растерялся, но всего на секунду.

– Мне не в чем виниться.

– Ой ли, ой ли, – певуче вздохнул следак.

Он полез рукой в треуголку и достал оттуда очки в дешевой оправе. Поглядел на меня, на монитор, снял их, достал другие. «Так получше, – пробормотал он, поглядел на клавиатуру, достал и примерил третьи очки, – А так еще лучше».

Кассин пододвинул ко мне прямоугольник

планшета. Я приложил руку, прошел идентификацию. Следователь снял очки, посмотрел мне в глаза и засмеялся.

– Так совсем хорошо, – сказал он.

Мне против воли стало смешно.

– Итак, начнем, – сказал Кассин и тут же уронил на пол блокнот. – В каких вы отношениях с Павлом Кольцовым? – спросил он из-под стола.

– Ни в каких, – сказал я, удивляясь. – Учились в школе давным-давно.

– И отношений не поддерживали?

– До вчерашнего дня нет.

Начало кое-что проясняться. Эх, Вжик! Вот оно, твое несогласие! Напился – веди себя достойно. Не надо поносить того, кого не надо. По ходу, бармен настучал.

– И должен вам сказать, – объявил я вылезшему Кассину. – Что наша встреча была случайной. Позицию Павла не разделяю.

– Это да, это правильно, – следователь потер нос. – Вы же ж засвидетельствали согласие с аудиозаписью допроса? И предупреждены о последствиях.

– Так это, – я показал жестом, как чип подносил к планшету.

– Замечательно, – Кассин застучал пальцами по клавиатуре. – В каких отношениях вы с Федором Вайсом?

– Не знаком. Нет отношений.

– С Анжеликой Труновой?

– Кто это?

– Понятно, – следователь зевнул. – Вы сказали, что позицию Кольцова не разделяете.

– Верно. Я как клауфил против подобных высказываний. Считаю, протестные настроения играют в пользу наших врагов.

– Каких врагов?

Я на мгновение замешкался.

– Как каких? Северяне, чедры, Америка.

– Англосаксы, да?

Тут я стал сомневаться. Или дело не во Вжике? Или во Вжике, но по-другому? Зря я на бармена подумал. Павлик, Павлик…

– Новых директив не читал еще. Враги – те, кто враги. И мы должны бороться с любыми.

– В новых указах все по-старому, – покачал головой следователь. – Значит, должны бороться?

–

Я думаю именно так.

– И вы думаете, что Федор Вайс работает на Чедру?

Я думаю, детский сад такие уловки. Вслух сказал:

– Сожитель Вайс мне не знаком.

– Гусь свинье не сожитель, чего там, – Кассин, кажется, смутился. – Извините, Александр. Я старый человек и допросы веду по старым методичкам. Как в эрэф еще. Ох же ж! Но вы понимаете – служба.

– Понимаю. Кино смотрю.

– Вижу, что смотрите, – Кассин глядел в свой монитор. Я, понятно, не видел, что там, но очень вероятно – моя история браузера. Чего бы он иначе англосаксов приплел? От консьержей не скрыться.

– Если я дал повод усомниться в лояльности, то давайте прямо, – сказал я.

– Нет никаких сомнений. По лояльности, – сказал Кассин. – Вы задержаны по подозрению в убийстве Павла Кольцова.

Удар! Укол с разбега. С таким трудом удалось успокоиться, но чувствую – плыву.

– Пашка?.. Убит?

– Насмерть! – воскликнул следователь. – Мастерски! Адъютанта вооруженных сил, ветерана. Как вам это удалось?

Я не знал, что отвечать. Я реально падал с большой высоты.

– Случайно, – еле выдавил я.

– Без умысла?

– Без.

– Признаетесь в убийстве?

Память паниковала, хлестала веслами по глади, и случайно нашла полезное.

– В убийстве нет, – сказал я из дальней дали. – Неосторожное причинение смерти. Я разозлился, когда Вжик… когда он… память предков оскорбил.

– Разозлился и что?!

– Обругал…Бросил в голову… ему… тяжелое дно… стакан… такие в барах. Тяжелые.

– И?

– Я не хотел…

– Дальше?! Шэлтер! Дальше!

Все мучения, все унижения, вся боль сегодняшнего дня. Памятник в Парке памяти. Девочка с мороженым, и камера с кирпичной стеной.

– Потом ты дождался Кольцова, – шепотом подсказал Кассин. – Дождался? Позвал его и? Что было дальше?

– Я не помню.

Передо мной оказался стакан воды. Я не заметил, когда следак успел налить. А он пересел за приставной стол напротив меня и сказал:

– Пейте. Успокойтесь.

Конец ознакомительного фрагмента.