Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
Шрифт:
Дандэн отвернулся, лицо его побелело от ужаса. Гарайн зажал уши, чтобы не слышать криков.
Наконец все затихло. Никакого движения не было, Ург заложил в машину светящийся розовый шар и выпустил его во вражеский лагерь. Шар втянул в себя остатки газа, очистив воздух. Тут и там лежали сморщенные, мертвенно-бледные существа. Башни нависли над ними.
Одна из прислуживавших Трэле женщин ворвалась в их круг.
— Скорее! — крикнула она Гарайну. — Кипта схватил Трэлу!
Она помчалась обратно, американец за ней. Они вбежали в Тронный Зал и увидели перед возвышением борьбу.
Гарайн услышал звериное рычание и не сразу понял, что оно исходит из его собственной глотки. Через секунду его кулак врезался в отметины на лице Кипты. С воплем ярости Темное Создание выпустило Трэлу и бросилось на Гарайна, вцепившись ногтями в его лицо. Дважды Гарайн ухитрялся вырваться и нанести хороший удар по ребрам врага. Наконец ему удался захват, которого он жаждал, и его пальцы сомкнулись на горле Кипты. Несмотря на сопротивление Темного, он держал его до тех пор, пока обмякшее тело не перестало двигаться.
Задыхаясь, Гарайн поднялся с залитого кровью пола и ухватился за Нефритовый Трон.
— Гарайн! — руки Трэлы обхватили его, нежные пальцы касались его ран. В эту минуту он забыл Дандэна, забыл все то, что старался помнить. Она была в его объятиях, его рот искал ее губы. Она не отвечала, но уступала, как цветок уступает ветру.
— Гарайн! — прошептала она и вдруг почти испуганно отшатнулась.
Перед ней стоял Дандэн с белым лицом, плотно сжатыми губами. Гарайн опомнился и опустил глаза, стараясь не смотреть на любимую.
— Итак, иноземец, Трэла бросается в твои объятия…
Гарайн быстро обернулся. Кипта сгорбился на агатовом Троне.
— Нет, я не умер, иноземец. Таким образом, как ты пытался, меня не убьешь. Сейчас я уйду, но я вернусь. Мы уже встречались раньше, сражались и умирали — ты и я. Ты был тогда неким Тараном, Маршалом Воздушных Сил Ю-Лака в исчезнувшем мире, а я был Лордом Кума. Это было во времена, когда Древние еще не вышли в космос. Ты, я и Трэла связаны вместе, и даже смерть не может разбить эти оковы. Прощай, Гарайн. А ты, Трэла, вспомни конец того Гарана. Он был не из легких.
С последним злобным хихиканьем он откинулся назад своим избитым телом. Четкие линии Трона стали расплываться и мерцать, а затем трон и сидящий на нем исчезли. Люди уставились в пустое пространство, над которым возвышался Розовый Трон Древних.
— Он сказал правду, — прошептала Трэла. — У нас была другая жизнь, другие встречи — и так будет и впредь. Но сейчас он вернулся во тьму, которая его породила. Все кончено.
Глухой шум неожиданно наполнил Пещеры. Стены закачались. Люди и ящеры скучились вместе, пока качание не прекратилось. Наконец появился вестник с сообщением от Гиби, что Подземелье Мрака завалено землетрясением. Угрозе Темных Сил пришел конец.
Поскольку в Пещерах произошли обвалы и некоторые проходы оказались заваленными, несколько людей Народа пострадало. Разведчики Гиби донесли, что местность над входом в Подземелья осела, Золотая Река вышла из берегов и разлилась озером.
Насколько они могли узнать, никто из Темных не пережил битвы и обвала Подземелья. Но не было уверенности, что горсточка Темных все же не могла остаться где-нибудь на Тэйве.
Сам кратер изменился. На центральной равнине появилась цепь холмов, деревья в лесу попадали, как подрубленные гигантским топором.
Вернувшись в свой город, Гиби нашли большую часть восковых небоскребов разрушенными; не жалуясь, они принялись строить все заново. Белки-фермеры появились из своих нор и снова принялись работать на полях.
Гарайн почувствовал себя лишним во всей деятельности, охватившей Пещеры. Больше чем когда-либо он был здесь иностранцем, а не жителем Тэйва. Он исследовал Пещеры, изучая людей другого мира, бывших его предшественниками в этой странной земле.
Однажды ночью, когда он вернулся в свою комнату, он нашел там Дандэна и Трэра, ожидавших его. В позе Дандэна была какая-то удивительная жесткость, а в манерах Трэра — трезвая рассудительность.
— Был ли ты в Зале Женщин после битвы? — резко спросил Сын Древних.
— Нет, — коротко ответил Гарайн, думая, что Дандэн обвиняет его в двойном проступке.
— Посылал ли ты послание Трэле?
Гарайн сдержал поднимающееся раздражение.
— Я не делаю того, чего не могу.
Дандэн кивнул Трэру, как будто его подозрения подтвердились.
— Теперь ты сам видишь, Трэр, как обстоят дела.
Трэр медленно покачал головой.
— Но такого проступка никогда не было…
— Ты забыл, — резко напомнил ему Дандэн, — однажды это было — и наказание было уточнено. Так будет и теперь.
Гарайн растерянно переводил взгляд с одного на другого. Дандэном, видимо, овладела безжалостная злоба, а Трэр выглядел несчастным.
— Это должно произойти после Совета, так желает Дочь, — сказал Лорд Народа.
Дандэн шагнул к двери.
— Трэла не знает, что Совет соберется сегодня ночью. А пока присмотри, чтобы он, — Дандэн указал большим пальцем на Гарайна, — не выходил из этой комнаты.
Таким образом, Гарайн оказался пленником под охраной одного из Народа. Он не мог понять, в чем Дандэн обвиняет его и возбудил против него ненависть правителя Пещер; наверное, ревность взыграла, и Дандэн решил окончательно избавиться от соперника.
Решив так, американец охотно пошел в комнату, где ждали судьи. Дандэн сидел во главе длинного стола, по правую руку его — Трэр, а остальные вожди Народа — поодаль.
— Вы знаете обвинение, — со злобой сказал Дандэн, когда Гарайн вошел и остановился перед ним. — Этот иноземец собственным языком обвинил себя. Поэтому я прошу, чтобы вы вынесли ему такой же приговор, как и иноземцу второго призыва, который возмущался против требования.