Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
Шрифт:
Я испугалась Хальзе! Действительно, мое другое «я» находилось в руках Хальзе, и если она действительно отдала ему предпочтение… Жгучий стыд пронзил меня. Нет… нет…
— Но я существую, — наконец смущенно сказала я. — У меня есть тело… я живая… — Но было ли это на самом деле так? В этой стране я была привидением так же, как здешние люди были нереальными для меня. Я провела рукой по ранам, радуясь боли, которую вызвало движение, потому что почувствовала реальность своего тела.
— Ты — это ты, и она — тоже ты, часть тебя. Вы обе — малые и слабые части одного целого. Вот если бы ты погибла, она стала
Мои братья по отряду боятся тебя, потому что тобой нельзя управлять как другими. Они воздействуют на тебя с помощью колдовства, Джиллан, потому что только так они могут избавиться от тебя.
— И если ты…
Он снова читал мои мысли.
— Если я убью тебя, как они рассчитывали? Им всё равно, узнаю я правду или нет. Они ничуть не боятся меня, и если бы я сделал что-нибудь с собой из-за этого вынужденного убийства, это было бы для них облегчением. Они всё хорошо продумали.
— Но ты не убил меня.
Лицо его помрачнело.
— Посмотри на свою руку, Джиллан. Нет, я тебя не убил, но я тебя ослабил, и это тоже выгодно им. Время — наш враг, Джиллан; чем дольше вы будете разделены, тем сильнее ты ослабеешь, и, может быть, объединяться вам будет уже слишком поздно. Будет лучше, если ты узнаешь правду.
— Я думаю, что ты можешь больше, чем думаешь о себе, — мужественно произнесла я. — Иначе почему ты не выполнил возложенного на тебя задания? Колдовство — могущественная сила, и с ней так просто не справиться.
Херрел посмотрел на меня.
— Не думай обо мне так хорошо, Джиллан. Я благодарю высшие силы зато, что я так вовремя очнулся от околдовавших меня сил. Или это ты меня разбудила, потому что твой голос донесся до меня в бесконечную тьму, в которую меня загнали… Если ты сможешь ехать, то мы должны немедленно отправиться в путь. Мы должны догнать отряд.
Он помог мне встать и укрыл меня — не моей тяжелой меховой накидкой, а своим плащом. Потом он взял меня на руки и понес по склону холма к дороге. Лунный свет угас, рассвет был уже недалеко. Херрел свистнул, и его конь подошел к нам. Херрел усадил меня в седло, а сам сел позади меня. Его жеребец, казалось, и не заметил двойного груза.
Пока мы ехали, мне было хорошо и удобно в руках Херрела.
— Я не понимаю, почему Хальзе так домогается меня, — сказала я. — Только ли это уязвленное самолюбие и досада от того, что ты получил невесту, а он нет?
— Так было вначале, — ответил он. — А потом он делал это из-за того, что ты не такая, как остальные. Это была единственная возможность привязать тебя к нам, и ты стала жертвой того, что они с тобой сделали.
— Последняя возможность?
— Той ночью, когда ты отвергла меня. Ты не отдалась мне, и все наши заклинания оказались бессильными.
Я была рада, что он сидел позади меня и не мог видеть моего смущения.
— Ты тогда назвал меня колдуньей, — сказала я после долгого молчания. — Ты сказал так, потому что рассердился?
— Рассердился? Какое право я имел сердиться на тебя? Я назвал тебя так потому, что ты и есть колдунья. И поэтому тебе не оставалось ничего другого, как только отвергнуть меня.
— Колдунья, — повторила я задумчиво. — Но я изучала только искусство врачевания, а это не колдовство. Если бы я была той, что ты сказал, я никогда бы не жила в монастыре. Меня выгнали бы оттуда через час после моего прибытия.
— Колдовство — это не так плохо, как думают люди Халлака. В тебе другая кровь. Она должна дать тебе не только умение пользоваться своими силами, но и власть над ветром и водой, землей и огнем — это твое естественное дарование, и никто не может тебя этому обучить. В старые времена Арзен не был закрыт от остального мира, и мы знали о других народах по ту сторону моря, для которых, как и для тебя, колдовство — неотъемлемая часть жизни. Есть страна, в которой живут колдуньи. И пока мы странствовали по степям, мы много слышали об этой стране. Эта страна тоже находится на закате своего существования, потому что она так же стара, как и Арзен. Но в Эсткарпе все еще есть колдуньи, и Ализон ведет с ними войну.
— И ты думаешь, что во мне течет кровь этих колдуний?
— Да. Ты не изучала искусства колдовства, но у тебя есть Сила. И еще одно. Если колдунья отдает свое тело мужчине, она теряет свои колдовские способности.
— Но если они не делают этого, как же существует их народ?
— Говорят, что они вымирают. Но это тоже не совсем так. Время от времени колдуньи выбирают тех, кто готов принести себя в жертву. И потом, не все женщины в этой стране — колдуньи, и у них, простых женщин, рождаются дочери с такими способностями. И каждой, кто обладает Силой, нелегко отказаться от неё.
— Я не знала об этом. Я не настоящая колдунья.
— Если в тебе есть способности, они сами направят тебя на правильный путь.
— А другая Джиллан?
— Джиллан, которую они попытались создать — не колдунья. Они не решились идти на такой риск.
Слова Херрела падали в мою опустошенную душу.
— Херрел… когда я на мгновение вернулась к другой Джиллан там, в палатке, и звала тебя… ты меня узнал?
— Да, я тебя узнал, и понял, что произошло.
— Они уволокли тебя прочь, и тогда Хальзе прогнал меня от нее.
— Да.
— Если бы они не послали тебя, ты пошел бы, чтобы отыскать меня?
— Я пошел по их приказу, — он отклонил мой вопрос.
И внезапно я поняла.
— Ты пошел, потому что они использовали твое желание найти меня, поэтому они смогли и заколдовать тебя. Если бы между нами не было никакой связи, они, может быть, не смогли бы тебя послать… — я услышала позади себя участившееся дыхание. — И потому, что ты все время думал обо мне, Херрел, ты смог разрушить это колдовство. Не забывай этого! Я никогда не слышала о человеке, который мог сопротивляться наложенным на него чарам, — я положила ладонь на руку, которой он держал поводья. — Слишком долго ты не хотел согласиться. Благодари меня за то, что я взяла твою накидку в то время, как другие смеялись, когда ты клал ее. До сих пор нам удавалось разрушить все их козни. И ты не отказался от борьбы, иначе ты не стал бы догонять отряд. — Я замолчала, но когда он ничего не ответил, я продолжила. — Я видела тебя таким, каким и должна была видеть околдованная невеста; я видела тебя как Всадника-Оборотня и как зверя. Может быть, есть и другие Херрелы, которых я не знаю, но все они настоящие, потому что у правды множество лиц. Но я выбрала тебя, и я не раскаиваюсь в своем выборе.