Гарантирую жизнь
Шрифт:
– Наш человек уже стал его советником по национальной безопасности, – сказал Демид. – Но прямое воздействие на президента невозможно, так как он блокирован группой советников-экстрасенсов, работающих на конунгов. И все же мы потихоньку движемся к цели, постепенно формируя слой носителей ответственности за судьбу мира. Однако вынужден отметить, что процесс освоения нравственности идет крайне медленно, и мы не знаем, как его ускорить.
– Этот процесс идет медленно в силу ограничения на Земле Закона Восстановления Этики, он может длиться тысячелетия. Главное – идти в этом направлении.
– Но
– Вселенная-Творец не уничтожает существ, нарушающих ее законы, она их изменяет, переделывает. Когда мы все поймем это, откажемся от старой веры и старой символики, вспомним – кто мы, наш род воспрянет. Однако, други, давайте вернемся к конкретике дня, у меня мало времени. Вирсавий, ты контролируешь Замысел по нейтрализации Печати Сатаны.
– Замысел требует времени и определенной подготовки, – ответил волхв Вирсавий, отвечающий за Центральный регион. – Процесс подмены всего русского псевдорусским зашел слишком далеко и продолжает развиваться. Стремительно деградирующая этически Америка все настойчивей стучится к нам с экранов телевизоров и через сеть Интернет и кодирует, кодирует, кодирует… Кстати, не без помощи вождя НРИ Акима Сосновского, контролирующего центральные телеканалы. Пока мы не устраним Вождя или хотя бы не ограничим его влияние на СМИ, этот процесс будет продолжаться и приведет в конце концов к аннигиляции подлинно русской культуры.
– У тебя есть предложения?
– Нужен оператор, направленный на физическую замену носителей Программы Сатаны в окружении Сосновского. Трек уже готов. Эгрегор формируется.
– К каждому политику и руководителю не приставишь контролера или водителя.
– Водитель будет виртуальный, но действующий не на подсознание, а на сознание. База процесса – не психотроника, а прямое волевое воздействие с усилением волевых характеристик личности. Мы выходим на уровень управления статистическими процессами.
– Что даст нам неизмеримо большую свободу выбора. К сожалению, это понимают и конунги, прилагающие усилия в том же направлении. Теперь обсудим положение с пси-лабораториями, продолжающими разрабатывать системы прямого управления людьми. На спецслужбы работают восемнадцать лабораторий, вплотную подобравшихся к созданию глобальной системы зомбирования через телеканалы. Индивидуальные пси-генераторы типа «удав» и «нокаут» уже апробированы и применяются спецслужбами, теми же командами ЧК и «Хорс». НРИ имеет всего три лаборатории, но они ушли вперед дальше всех. В третьей лаборатории, расположенной в Туле, уже монтируется установка типа «лунный свет-2». Ее надо уничтожить немедленно! Ваши предложения?
– Пусть этим занимается Сопротивление, – меланхолически заметил Демид.
Все посмотрели на Крутова.
– Я попробую сориентировать на ликвидацию лаборатории одну из президентских спецкоманд, – сказал Егор. – С подключением Витязя, естественно.
– Тогда у меня все, други, – сказал Спиридон. – До встречи.
Он исчез.
За ним стали расходиться, исчезать другие волхвы. Последним покинул территорию обители Крутов, размышлявший над новым заданием Владыки. Он понимал, что выполнить его будет очень трудно, а ошибаться не имел права. Все зависело от тех людей, кого он избрал для выполнения роли оператора воздействия или триады: Тарасова, Хмеля и Булавина. Надо было убедиться, стоит ли им доверять такое важное деяние, как защита «серебряного мальчика». Будущего собирателя России.
Подумав, Крутов переместился в Нижний Новгород, где жили Ираклий Федотов и Мария Арсеньева, первая берегиня Егора, благодаря которой он остался в живых после боя с конунгами.
Федотов и Мария жили на улице Родионова, на берегу Волги, в двухкомнатной квартире, защищенной от проникновения «печати Сатаны» через телефон, телевизор и компьютер. Было всего десять часов вечера, и помощники Крутова, целевые операторы Катарсиса, еще не спали. Увидев входящего в гостиную Егора, они не удивились, хотя обрадовались.
– Какие гости! – обнял Крутова Ираклий, выглядевший в халате весьма импозантно, глянул на Марию, сидевшую с ногами в кресле, красивую и женственную, взиравшую на гостя с легким изумлением. – Ставь на стол.
– Не надо, – покачал головой Егор, целуя женщину. – Я всего на несколько минут.
– Даже чаю с нами не попьешь? С гренками?
– От чаю не откажусь.
Мария убежала на кухню. Мужчины остались одни, присматриваясь друг к другу.
– Что-нибудь случилось? – понизил голос Ираклий.
– Ничего особенного, – сказал Крутов, усаживаясь в кресло Марии, еще хранившее тепло ее тела. – Владыко поставил перед Сопротивлением новые задачи, нам придется их отрабатывать. Тебе с Машей надо будет понаблюдать за моими протеже лично, проверить их и войти в контакт.
– С кем именно?
– С капитаном Никифором Хмелем и Дмитрием Булавиным, инструктором Вологодской школы выживания. Но если контакт с Булавиным не вызывает сомнений, парень самодостаточен и независим, то Хмель работает на ЧК и живет в Москве. С ним придется работать осторожно.
– Справимся, – осклабился Ираклий, – не первый раз замужем. Я сам поеду в Москву.
– Это ты в отсутствие Марии такой смелый? Или почувствовал силу? Фукидид говорил, что смелыми делает людей невежество.
– Он же говорил, что размышление делает людей нерешительными, – парировал Ираклий, но снова заулыбался. – Не читай мне мораль, старик. Конечно, я поеду с Машей. Хотя и сам кое-чему научился.
Он приблизил указательный палец к прозрачной столешнице журнального столика, сосредоточился и воткнул палец в стеклянную плиту. Затем медленно вытащил обратно, не оставив в плите никакого отверстия.
– Ну, как?
– Фокусник, – проворчал Крутов. – Только помни, что петух, кукарекающий еще в яйце, не годится и на яичницу.
– Ты это к чему?
– Это я к тому, что не вздумай демонстрировать свой склис кому-нибудь еще. Тебе многое надо познать и понять.
– Тут ты прав, – закручинился Ираклий. – Как говорил Анатоль Франс: создать мир легче, чем понять его. Мне еще идти и идти.
Вошла Мария с подносом.
Гость и хозяева принялись пить чай и обмениваться новостями. Час пролетел незаметно. Прощаясь с друзьями, Егор с грустью подумал, что встречаются они все реже и реже и только по делу. Но покой им действительно только снился.