Гардемарин в юбке
Шрифт:
– Успокойтесь, все уже позади. Нам удалось нейтрализовать препарат, девушка скоро придет в себя, и уверяю вас, что через пару недель вам снова придется спасать ее от передряг очередного приключения, она будет прыгать, как козочка, – услышала Вероника знакомый голос доктора Виктора Ивановича.
Он говорил все это со смехом. Второй, умоляющий голос принадлежал Роману:
– Виктор Иванович, вы только не успокаивайте меня, скажите всю правду! Ведь уже четверо суток прошло, а она еще ни разу не пришла в сознание.
– Ничего удивительного
Ника подняла ресницы, и первое, что увидела, – это голубые озера глаз Романа.
– Я в раю или уже в аду? – улыбнулась девушка и получила легкий щелчок по носу.
– Ну вот, что я вам говорил? – тут же подскочил к Веронике доктор. – Привет, красавица, с возвращением, – улыбнулся Виктор Иванович доброй, радостной улыбкой.
– Привет, а почему я у вас? Я что, действительно в аварию попала? Смутно припоминаю, что тормоза отказали. Только вот не могу вспомнить, это на самом деле было или во сне?
– Конечно, во сне, а здесь ты потому, что нехорошие люди очень хотели, чтобы это было наяву, – спокойно объяснил Роман и поцеловал ладонь девушки.
– Убей, ничего не помню, – поморщилась Вероника.
– Не волнуйся, это пройдет, как только перестанет действовать лекарство, которое мне пришлось тебе ввести, – объяснил доктор и заторопился из палаты. – Я сейчас Валентину пришлю, она должна будет поставить сейчас капельницу, да и покормить тебя, красавица, не мешает. Есть-то хочешь?
– Ужас как хочу! Вы что же это, голодом меня здесь морили? – нахмурилась Ника, но тут же заулыбалась.
– Да, поморили немного, голодание тебе только на пользу, мозги после этого будут работать как новенькие.
Доктор вышел из палаты, и Вероника посмотрела на Романа:
– Рома, скажи, пожалуйста, что произошло? Почему я в больнице?
– Ты что, в самом деле ничего не помнишь?
Ника закатила глазки, совсем как герой киноленты «Ирония судьбы, или С легким паром» Женя Лукашин, и, сморщив носик, проговорила:
– Ни бум-бум! Последнее воспоминание – как я сижу возле постели Зои Ефимовны и разговариваю с ней, а потом провал.
– Слышала, что врач говорил? Это защитная реакция организма, значит, тебе еще рано все знать. Придет время, сама вспомнишь, а что будет неясно, объясню.
Вероника на удивление спокойно и безропотно приняла столь мудрое решение своего друга и спокойно сказала:
– Рано, значит, рано, мне торопиться некуда. Или есть куда? – Она вопросительно посмотрела на Романа.
– Нет, моя милая, некуда, – засмеялся Ребров и облегченно вздохнул.
Кажется, его подруга понемногу начинает вписываться в окружающее пространство.
– Что это с ней? – удивилась Ника.
– Неужели не видишь? Своеобразное проявление поросячьего восторга по поводу твоего возвращения на грешную землю, – улыбаясь, объяснил Роман.
В это время в палату ввалилась гоп-компания в количестве четырех человек. Когда Вероника встретилась взглядом с одной из посетительниц, сердце ее чуть не выскочило из груди.
– Юлька… – прошептала Вероника, посмотрела на ее округлившуюся фигуру, и из глаз обеих девушек покатились слезы.
Светлана перевела взгляд с одной на другую и немедля присовокупила свои сопли-вопли к плачущим подругам.
– Ну, елки-палки, Ниагарский водопад! Пойдемте-ка, ребята, покурим, пока здесь все просохнут, – вздохнул Виктор Краснов, и Роман с Сергеем, сразу же с ним согласившись, поторопились выскочить за дверь палаты: наверное, ни один мужчина на земле не может спокойно переносить женские слезы, да еще в тройном экземпляре.
– Юленька, подружка, ты на свободе! – зашептала Вероника сквозь слезы.
– Благодаря тебе, моя милая, ну и Сергею с Ромой, конечно, – улыбнулась Юля и опять зашмыгала носом.
– Давно?
– Второй день сегодня.
– Ах да, я и забыла, что провалялась здесь четверо суток и ничегошеньки не знала, – размазывая по лицу слезы, прошептала Вероника. – Как ты себя чувствуешь? Как беременность твоя? Я смотрю, у тебя животик уже появился.
– Никуся, все у меня нормально, ничего не беспокоит, ты сейчас о себе думай и поправляйся быстрее. Я, между прочим, у тебя дома хозяйничаю, меня Рома сразу же туда отвез. К маме я пока не захотела ехать, ты же ее знаешь, пока душу из меня своими вопросами не вытрясет, не успокоится. А мне, если честно, пока не хочется вообще ни о чем говорить. У тебя там так тихо, так хорошо, и садовник твой просто прелесть. Сегодня прямо с утра потащил меня в церковь, чтобы я свечи поставила и помолилась о твоем выздоровлении, ну и о своем, конечно, тоже. Я целых пятнадцать штук купила и зажгла их у всех икон. – Юля с любовью погладила живот и хитро улыбнулась. – А то, что живот у меня вырос, что же здесь удивительного? Как-никак шестой месяц уже пошел, а еще потому, что двойня там.
– Как двойня? – подпрыгнула Ника на кровати и, сморщившись, схватилась за голову.
– Эй, эй, ты что, с ума сошла так дергаться?! – забеспокоилась Юля и, подбежав к подруге, начала поправлять ей подушку. – Что удивительного? У Демидовых в роду уже были двойни, вон сестры моей свекрови тоже двойняшки… Ой, слушай, Светка, – Юля повернулась к подруге. – Что же ты стоишь? Давай доставай бульон, пока горяченький. Нике сейчас усиленное питание нужно, чтобы быстрее поправлялась. Обо мне потом поговорим.