Гардемарин
Шрифт:
— Беги Виктор! — тяжело дыша сказал мне Никола — доберись до «Нептуна» и расскажи о нас капитану! Молю тебя, не бросай нас! Я помню добро, и ты не останешься в накладе!
— Я попробую Никола, только эта чёртова цепь… Если я это сделаю, вы укроете меня от голландцев на своих кораблях? Ты должен обещать мне это! — дождавшись положительного ответа, я подтянулся на руках, и гремя цепью вывалился во двор тюрьмы.
По моим расчётам тюремщик должен вот-вот вернуться, а значить времени у меня почти нет. Мне предстояла «простенькая» задача, пройти через посёлок и порт стреноженной лошадью, а потом в темноте найти французский корабль и доплыть до него с
Глава 7
Не пьёт Зегер, говорили французы, мол слишком правильный. Может и не пьёт, а вот до девок видимо охоч был голландец. Характерные звуки «борьбы в партере», я услышал почти у себя под ногами, едва отошёл от ворот тюрьмы на сотню метров. Ночью было темно, хоть глаз выколи, небо было затянуть тучами, ни звёзд, ни луны видно не было, я шёл на шум моря и причем вдалеке от накатанной дороги, и вот нарвался, почти сразу. Как бы я не подвязывал ножную цепь, она всё равно издавала звуки, да и идти было трудно, не длинная она совсем. Мне приходилось идти согнувшись и держать цепь руками, уставившись носом в землю. Да ещё и топор мешал, который я прихватил возле дровницы, у кандейки охранника. Тяжёлая штука! Почти колун! Топор мне нужен был не для самообороны, с помощью него я намеривался сбить заклёпки с ножных кандалов, в каком ни будь укромном месте. Я был сосредоточен на том, чтобы приспособиться к такому неудобному способу передвижения, и честно говоря «зевнул» любовничков, как и они меня. Шум, что я издавал, они заглушали своими же стонами страсти.
— Ой! — встревоженно воскликнула женщина, как только я возник перед ними, и шум безудержного секса тут же сменился на паническую возню, видимо пара пыталась на ощупь привести себя в порядок. Я смотрел на них практически в упор, и с ужасом опознал в «Казанове» тюремщика, который судорожно пытался натянуть на себя штаны, затравленно озираясь по сторонам и что-то быстро шепча на голландском языке. Когда такие дела делаешь на адреналине и быстро, обычно ничего хорошего не получается. Для этого года два тренироваться надо! В армии по «тревоге», например, вставать, и под горящую спичку в руках старшины одеваться. Но Зегер в армии не служил, да и одежда сейчас не для быстрого одевания. Куча шнурков, поясков и застёжек, которые ещё в темноте нащупать надо.
— Это не я! Она сама ко мне пришла! Я тут ни причём! — наконец-то я разобрал слова тюремщика. Понятно, прелюбодеянием он явно занимался не со своей женой! Надо срочно действовать! Пока он не видит кто стоит перед ним, ибо сейчас занят другими делами, поэтому и оправдывается, а вот когда рассмотрит…
— Поздно каяться грешник! Будешь знать, как чужих девок по подворотням валять! Сейчас я тебя научу родину любить! — топор со свистом рассёк воздух и обрушился на голову сидящего на заднице мужика. Голландец без звука рухнул на землю — Отпускаю тебе твои грехи, сын мой!
Я повернулся к оцепеневшей женщине, которая бросив ворох своей одежды закрыла лицо руками, видимо ожидая такой же участи как у своего любовника.
— Как звать?! Отвечай прошмандовка! — заорал я на перепуганную колонистку, которая так и не открыла глаз.
— Хельга… — прошептала в полуобморочном состоянии своё имя любовница Зегера.
— Муж кто, имя, кем тут работает?! — рявкнул я.
— Янек Баренд, пастор он… — это признание я едва разобрал, настолько тихо были произнесены слова.
— Оба на… Так вы что, протестанты что ли? — у католиков священники не женятся вообще, у православных не могут жениться только священники, принявшие монашество, а вот протестанты признали равенство священников и мирян в этом вопросе — что же ты девка натворила? Двух мужиков загубила! Ты знаешь, что за измену бывает, если об этом узнают?
— Пожалуйста, не надо! Янек старый совсем, он ничего уже не может, а я живая, я жить хочу! Не говорите ему! Я всё что хочешь сделаю! Хочешь, тоже меня возьми? — полуголая жена местного священника встала на колени и поползла ко мне, явно с намерениями обесчестить это бренное тело.
— Стоять Зорька! Такого добра нам не надо! — я окровавленным обухом топора остановил женщину и задумался. Сейчас мне точно не до плотских утех, однако что то в этом есть… Судьба подарила мне очередной шанс — мне нужна повозка и лодка! Сможешь незаметно достать и провести меня в порт?
— Лодки рыбаков стоят возле пирса, их никто не охраняет, а повозка у меня есть, я сказала мужу, что уехала к сестре на ферму — немного отойдя от шока, женщина наконец-то подняла на меня глаза — так ты беглый?!
— Неважно! Если меня поймают, молчать я не буду! Хоть я и беглый, но я мужик, а ты баба, поверят мне, да и твой хахаль жив пока ещё, под пытками он несомненно признаться! — нехорошо усмехнулся я — думай быстрее Хельга!
— Я тебе помогу, что надо делать? — приняла наконец решение жена пастора. Видимо страх позора и наказания за измену, был сильнее страха перед беглым преступником.
Вдвоём с Хельгой мы связали лежащего без сознания тюремщика его же вещами. Я ударил его обухом топора, и он ещё дышал, башка у тюремщика оказалась необычайно крепкая или я просто слишком слабый. Обыскав Зегера, я нашёл связку из трёх ключей и под моим конвоем Хельга отвела меня к своему экипажу. Простенькая повозка, на подобии арбы, только легче и изящнее, в которую была запряжена лошадь, стояла неподалёку. Усадив женщину на место кучера, я приказал править к тюрьме. Я решил воспользоваться случаем и забрать пленных моряков сразу. Договориться с французами лучше всего смогут сами французы, а у меня таких целых три штуки, которые будут мне чертовски благодарны за спасение. Хельга же тут живёт, и сможет доставить нас на место куда как лучше меня, мне же, чтобы дойти до пирса пешком, пришлось бы преодолеть незнакомый посёлок и порт, где легко заблудиться.
— Эй, Никола, с вещями на выход, и быстро мужики, времени мало! — отворив дверь камеры, я вместе с Хельгой зашел в помещение и обратился к французам.
— Виктор?! Почему ты ещё тут, Зегер уже должен вернуться! — Никола в отчаянии уставился на меня круглыми от ужаса глазами — и кто это с тобой?!
— Зегер не вернётся, он тут неподалёку прилёг отдохнуть. А это Хельга, она любезно согласилась подвести нас до лодки. Хватит разговоров, быстро на выход! — нетерпеливо прервал я причитания француза — потом всё расскажу!
Надо отдать должное французам, жить они хотели сильно. Не смотря на адскую боль, они на коленях чуть ли не бегом выбежали из камеры, и мне, с помощью Хельги удалось посадить их на повозку, после чего закидав пленников всем хламом, что я нашёл во дворе тюрьмы, мы двинулись к бухте. Я сидел рядом с Хельгой, на всякий случай приставив к её боку нож, что снял с пояса Зегера. Береженного бог бережёт!
Повозка шустро катила по безлюдным улицам посёлка к спасительному морю. Я сосредоточившись старался следить за всем, и за своей пленницей, и за направлением движения, да и по сторонам головой крутил, наш побег пока оставался не замеченным.