Гарем стервозных мажорок 4
Шрифт:
— А теперь, дамы и господа, встречайте — «Иго-о-о-лки в сердце-е-е-е», — послышалось залихватское объявление, будто речь шла о боксёрах, и сцена начала открываться.
Глава 19
В зале начался шум — очень многие орали, свистели и аплодировали.
— Не понимаю я этих восторгов — какие-то швабры в латексе, — пожал плечами Виктор.
— Милый, ну ты явно не ценитель творчества феминисток, — засмеялась Анжелика.
Под бодрый, ритмичный барабанный
«Ударник или кто это там у них — дело знает, но это явно запись», — заценил Виктор.
Когда сцена полностью открылась — при этом на танцполе и верхнем ярусе не прекращался шум и приветственный свист, пятеро исполнительниц, стоя прямо и держа ноги на ширине плеч, вскинули левые кулаки вверх.
— Веее-сее-лии-м-м-сяя-я! — прокричала в микрофон самая высокая, красивая и фигуристая из них, весьма развязная девица в золотистом латексе с алыми блёстками, в таких же перчатках и с короткими волосами розово-тошнотного цвета.
«Бля, ну и прикид — глаза просто кровоточат», — Виктор оглядывал исполнительниц — различные оттенки латекса сочетались у них с дичайшими цветами волос, при этом повторяющихся не было. — «Все цвета радуги».
Толпа реально начала заводиться, и Виктор, хоть и ощущал этот ночной клубный адреналин, всё-таки до конца не мог понять причин, по которым их так приветственно встречают. Даже Анжелика, как он видел, улыбалась и аплодировала.
— Классно, да? — повернула она к нему своё улыбающееся и довольное личико.
— Что классно? — поразился Виктор. — Ты о чём, милая?
— Ну, вообще, — чуть стушевалась брюнетка и отвернула голову к сцене.
Он уже ясно ощутил смену собственного настроения — клубный релакс уступал место глухому раздражению.
— Дорогие девочки и все остальные здесь присутствующие особи — позвольте представить этих сильных, независимых, ярких женщин, выступающих вместе со мной! — прокричала лидер в микрофон под нарастающий гул в зале. — Ба-а-рабанщица — Вики Алексеева… — показала она на девицу в оранжевом латексе с пепельными волосами.
«Алексеева? Они чего, ещё и магички?» — пока раздавались приветственные аплодисменты и свист, окончательно начал впадать в ступор парень — такого он решительно не ожидал. — «Особи, блядь?» — Виктор ощутил, что начинает в прямом и очень плохом смысле этого слова охуевать.
— Кла-а-вишные — Раско Савинкова, — названная девица, немного полненькая, приветственно помахала.
— Раско, блядь? — промолвил Виктор.
— Блин, милый — Прасковья же, — засмеялась Анжелика, которая активно аплодировала.
— Да ну нахер!
— Бас-гита-а-ра — Алекс Черно-о-ва, — названная брюнетка в салатном латексе приветственно взмахнула ладонью.
— Гита-ара и бэк-во-окал — Эллис Три-и-дцаточка, — симпатичная русо-малиновая девица в черном латексе приложила руки к груди.
— Чего, блин? — прибалдел Виктор, хотя дальше было уже некуда.
— Маркова же, — процедила Анжелика. — Нигде без них.
— И наконец й-й-я-а, ваша лю-ю-бимая и неповторимая вока-а-ли-и-стка, императрица русско-о-го феминизма, царица борьбы за пра-а-ва женщин, ко-о-роле-ева постели и сце-е-ны — Элизабет Кере-е-нска-а-я! — взмахнула кулаком лидер.
Зал зашелся в каких-то нездоровых судорогах аплодисментов, выкриков и свистов.
«Голос у неё как у Земфиры, похож очень… Это какой-то ебучий сюр!» — через несколько секунд пришёл в себя Виктор, уже более отстранённо наблюдая за мельтешением дикого сочетания оттенков на сцене. — «Они чего так хлопают и орут? Может, им подмешали чего в еду, или в воздухе чё-нить распыляют, или все резко чем-то удолбились?» — реакцию публики парень оценивал как сугубо нездоровую.
— Нашу первую песню мы посвящаем вашей гра-а-жданской решительности! — сжав кулак на уровне груди, заявила лидер группы.
Все остальные исполнительницы копировали её движения очень синхронно — выглядело это впечатляюще.
— Да-а, давай! — раздались многочисленные выкрики и свист.
— Я достаточно сильна, чтобы послать тебя, козёл! — объявила вокалистка, и девицы в латексе кто сели, а кто стали на свои места на сцене. — Я написала эту песню двенадцать лет назад в знак протеста против проявлений сексизма в автогонках! С тех самых пор я не прекращаю свою борьбу за всех нас, свободных женщин!
Виктор ощутил, что ему становится вообще нехорошо.
— Ты какой-то бледный, дорогой, — услышал он через несколько секунд обеспокоенный голос Анжелики.
— Знаешь, милая, я пойду в ложу, — сказал он.
— Вит, не прикалывайся — песня же начинается, — чуть скривилась Анжелика.
— Тебе это и правда нравится? — спросил парень, и почти в этот момент заиграла музыка — громкий, мощный и крайне тяжелый рок по своей сути.
Уши у Виктора начали заворачиваться — музыка представляла из себя помесь самого тяжелейшего металла, который он вообще когда-либо слышал, да ещё и с какими-то околорусскими мотивами, разве что без балалайки.
— Ка-азёл, ты никогда меня не це-енил, ты ма-а-шины мне не дарил… — раздался со сцены голос вокалистки.
— Пошли в ложу, — Виктор дернул брюнетку за руку, но она непонимающе посмотрела на него и показала пальцем на ухо — слышимость была нулевая.
Парень показал вверх, на ложу, Анжелика отрицательно помотала головой.
— Ну и оставайся, раз тебе делать нехер! — прокричал Виктор, развернулся и начал протискивать сквозь толпу в сторону лестницы и выходы. Толпа явно балдела, судя по лицам танцующим — что наиболее поразило Виктора, так это парни, которые в большинстве своём вполне нормально всё это воспринимали.