Гарнитур из электрических стульев
Шрифт:
Открылась дверь соседней квартиры, и Белла Леонидовна осторожно выглянула наружу.
— Ушла? — шепотом спросила она. — Ужас, как я испугалась, хотела уже милицию вызывать и пожарную команду.
— Пожарников-то зачем? — удивилась Даша.
— А они быстрее всех приезжают, — ответила искушенная в жизни пенсионерка.
— Своими силами обошлась, — гордо ответила Даша.
— Ну и чего ты, собственно, добилась своей самодеятельностью? — вздохнула Белла Леонидовна. — Ничего не узнала, а только спугнула мальчишку. Теперь он все вещи ворованные выбросит, а насчет кроссовок скажет, что тот Петька Сайгаков...
— Архаров, — поправила Даша.
— Без разницы! — отмахнулась Белла. — Скажет, что Петька все врет, никаких кроссовок он ему не продавал. И будет его слово против Петькиного. А учитывая Лешину мамашу...
— Да, — согласилась Даша, — в милицию с этим не сунешься. В одиночку с Лидией Ивановной мне борьбу не выдержать. Но есть у меня одна мысль...
И, как по заказу, эта мысль, облекшаяся в очень внушительные размеры, появилась на лестнице. Культурный человек Леонид и его бультерьер поднимались на свой седьмой этаж, одинаково пыхтя.
— Что за шум, а драки нет? — приветствовал Леонид Дашу как старую знакомую.
— Часто гуляете, — неприязненно сказала Белла Леонидовна.
— Мы с работы, — пояснил Леонид.
Где работает бультерьер, Даша предпочла не уточнять, а вместо этого, чтобы подольститься, мужественно приблизилась к нему и робко выдавила из себя:
— Ну какой же ты симпатичный...
Белла Леонидовна с упреком посмотрела на нее и захлопнула дверь своей квартиры. Тотчас же из-за двери послышался лай Гоши. Чувствуя себя в полной безопасности под защитой железной двери и любимой хозяйки, кокер самозабвенно облаивал ненавистное чудовище.
Даша взглянула на бультерьера. Он молчал, только сморщил нос и презрительно сощурился.
«Сявка, — говорил его взгляд, — шелупонь мелкая, а туда же, лает еще. Уши бы тебе длинные откусить...»
В принципе, в любом животном при желании можно найти какие-то привлекательные черты, на людей это правило не распространяется. Бультерьер посмотрел на Дашу гастрономическим взглядом — очевидно, он не оценил комплимента.
— Вы на всякий случай к нему близко не подходите, — миролюбиво предупредил Леонид, — кто его знает, что ему в голову взбредет? Ну как, выяснилось что-нибудь насчет кражи?
— Да вот, — вкрадчиво начала Даша, — как раз по этому поводу я и хотела посоветоваться с вами как со знающим и опытным человеком. Да вы зайдите в квартиру, — предложила она.
Леонид приосанился — нет такого мужчины, который не был бы падок на самую грубую и примитивную лесть, — и вступил в прихожую, таща за собой бультерьера. Даша пригласила обоих на кухню и вытащила из холодильника Леониду банку пива, а бультерьеру, испросив разрешения у хозяина, предложила кусок холодной курицы.
— Я видела одну свою вещь у мальчишки из соседнего дома, — начала Даша.
— Порву гада, — мгновенно отреагировал Леонид, и у него сделалось совершенно такое же выражение лица, как у буля.
— Нет, я его допросила с пристрастием, он отвел меня к другому мальчишке, а тот признался, что получил ее, эту вещь, от Лелика из пятьдесят третьей квартиры...
— Порву гада, — повторил Леонид и посмотрел на Дашу с уважением: на него произвели впечатление слова о допросе с пристрастием.
— Вы знаете, Леонид, мне кажется, задача не в том, чтобы его... порвать, важнее узнать, кто его сообщники, — вряд ли он работал один, он все-таки подросток. А самое главное — хотелось бы вернуть украденное... Там есть вещи, которые дороги мне как память...
Даша не стала говорить о бабушкиной шкатулке, потому что Леонид либо посчитал бы ее круглой идиоткой, либо вообразил бы, что в шкатулке спрятаны какие-то старинные драгоценности.
Леонид приложил к груди огромную короткопалую лапу и прочувствованно заявил:
— Сделаем! Что же я — не понимаю? Я ведь очень культурный человек! Меня даже пацаны как-то предупреждали, что я, типа, слишком культурный, но я им так прямо и сказал: да, я культурный! И что хотите со мной делайте!
— Только, Леонид... — замялась Даша, — это нужно как-нибудь... деликатно. А то вы ведь знаете, какая у этого Леши мать... Это особенная женщина!
При этих словах бультерьер оскалился и зарычал: видимо, даже у него сложилось собственное нелицеприятное мнение о Лидии Ивановне.
— Не сомневайтесь! — сказал Леонид и снова приложил к своей широкой груди мощную волосатую лапу.
Мать строго-настрого велела Лелику сидеть дома и носу не показывать на улицу, но его точили беспокойство и страх. Он хотел увидеться с Могилой и рассказать ему о сегодняшних событиях. Лелику было страшно, и успокоиться он мог только возле своих старших друзей, ему передавалось исходящее от них ощущение спокойной уверенности в собственных силах.
Дождавшись, когда мамаша уволоклась к соседке, Лелик в два счета нашел спрятанную ею связку ключей и стремглав бросился на улицу.
Возле подъезда стоял со своим бультерьером здоровенный дядька с седьмого этажа. Лелик хотел было прошмыгнуть мимо него, но белый бультерьер неожиданно зарычал и заступил ему дорогу.
Лелик и вообще-то собак боялся, а про бультерьеров пацаны рассказывали такие ужасы, что потом до полуночи было не заснуть.
Лелик побледнел и шарахнулся обратно к подъезду, но мерзкий бультерьер ловко отрезал ему путь к отступлению и загнал бедного мальчика в угол.
Здоровый дядька, хозяин бультерьера, стоял как ни в чем не бывало, засунув руки в карманы классных широченных штанов, и насвистывал, глядя куда-то в сторону.
— Дяденька, — пролепетал Лелик дрожащим голосом, — заберите собаку!
— Чего? — удивленно воззрился на Лелика этот жлоб. — Ты че, блин, Бакса боишься? Да он тебя не тронет! Он конкретно только воров кусает! Ты же не вор, а, пацан?
— Не-е... — проблеял Лелик.
— А тогда в чем проблема? — Дядька пожал плечами. — Воров Баксик не любит. Не любишь, Баксяра? — обратился дядька к своему псу.