Гарнизон не сдается в аренду
Шрифт:
— Для нас все будет кончено… когда нас заставят… выпить морковный сок… с цианидом, — еле слышно выговорил американец. — Поторопитесь, Вадим Андреевич. Имейте в виду, если я умру, вы никогда не получите свои пятьсот долларов компенсации.
Вадим повернулся, пытаясь разглядеть в темноте лицо Регины.
— Регина Казимировна, вы готовы спасти своих пациентов? — спросил он.
— Если смогу…
— Тогда пошли. Снимай халат, — приказал он. — А то тебя издалека будет видно. Пошли, через десять минут ты будешь в безопасном месте.
— А другие? — спросила Регина.
— Они тоже будут в безопасном месте, но немного позже. Пошли, милая, времени не осталось на разговоры.
— Не обижайся. Но я так не могу.
Их пальцы сплелись в темноте, и Регина притянула его руку к своему лицу. Он почувствовал, как она целует его пальцы, и погладил ее скулы, мокрые от слез.
— Ты меня понимаешь? — спросила она.
— Да.
Да, он понимал ее. И ведь почти не надеялся получить от нее иной ответ. Она не бросит больных. И чтобы спасти Регину, ему придется выручать всю эту братию.
Он встал и протянул руку к каменке, нащупывая брюки. Они высохли только в поясе, и он с трудом натянул их.
— Ты уходишь?
— Ненадолго.
Зашуршала ткань халата, белое пятно выросло и приблизилось. Регина спустилась к нему и встала рядом. Ее горячие руки обвили его шею.
— Хорошо в темноте, — прошептала она. — Как в кино. Ты помнишь, как ходил в кино с девушками?
— Не было такого. Я всю жизнь смотрел кино в казарме, вместе с ротой.
— Ты неисправимый солдафон.
— Потому и выражаюсь прямо. Выходи за меня.
— Учти, у меня тяжелый характер.
— У меня тоже. Значит, ты согласна?
— Да.
— Спасибо тебе, — сказал Вадим Гранцов. — Кажется, у меня началась новая жизнь.
«У меня началась новая жизнь, — подумал он, — а у кого-то скоро кончится старая. Ничего не поделаешь, ребята. Вы знали, на что шли».
Он снова пристегнул к себе сверток с автоматом и сел над желобом, свесив ноги в люк.
— Не бойтесь. Постарайтесь выспаться, — сказал он. — Завтра у всех нас будет тяжелый день. То есть не завтра, а уже сегодня.
Глава 26. Реквием для Лисички
У костра на берегу сидели двое. Спрятавшись за перевернутой лодкой, Вадим видел их темные силуэты. Солнце еще не выглянуло из-за леса, и плотные низкие облака пока удерживали над землей ночную синеву. Еще полчаса, и станет светло, и надо успеть вернуться в колодец. Но Гранцову хотелось еще хоть немного разузнать о налетчиках, поэтому он и скрючился за лодкой, дрожа от холода в своей мокрой робе, и подслушивал, кося глазом на светлеющую полоску над черной стеной леса.
— Сначала машину куплю, — говорил один. — «Бомбу» пятой серии. Поеду на ней домой. Там продам, куплю дом. Отремонтирую, продам, куплю квартиру в центре. Буду сдавать, а сам поживу у мамаши. У нее трехкомнатная. Потом она умрет, буду сдавать трехкомнатную, а сам перееду в центр. А ты, Тайсон?
— В Анталию поеду. Там по кайфу. Спать пойдешь?
— Неохота. Пятая серия самая крутая, скажи?
— Ну.
— Андрюха говорит, желтая «Феррари» есть в отстойнике. Можно недорого взять. Но я отказался. На «Феррари» по нашим дорогам только и гонять, скажи? Раздолбаешь за неделю, потом хрен кому втюхаешь.
Он еще долго бубнил, ковыряя веткой в костре. Второй сидел, опустив голову на колени, и Гранцов уже решил, что он заснул. Пора уходить. Все равно от этих уродов не услышишь ничего толкового. Но бандит вдруг проговорил, не поднимая головы:
— Вот облом, что эта сучка откинулась. Могли бы подняться. А теперь — отсос.
— Тут, Тайсон, ты неправ. Ни хера подобного. Никакой не отсос. Кассета есть? Есть. Папашка на крючке? На крючке. Ты бы стал дергаться, если б тебе такую кассету под нос сунули? Не стал бы. На пленке она живая, здоровая, голос ее, все в натуре. Сразу бы бабки отдал, без базара. Влад с Проглотом и не такие варианты прокручивали.
Гранцов понял, что они говорят о Лисичке. Вот, значит, для чего ее отделили от остальных. Хотели получить деньги с ее отца-миллионера. Значит, она умерла?
Нет. Ее убили.
Ну, что же, придется изменить тактику, подумал Гранцов. В конце концов, лишняя пара автоматов не помешает.
— Афанасьич вонять будет.
— Если сразу не развонялся, значит, не будет. У него своя тема, у нас своя.
— Он не знает. Еще не сказали. А по утряне, как увидит трупешник, как развоняется…
— Не сказали? Ну и не скажем. Скинуть ее поглубже в озеро, всего-то и делов. Типа убежала.
— Ага. Убежала. — Тайсон сплюнул в костер. — Замочит на месте.
— Это точно… И что, она там и валяется? В бане?
— Ну.
— Голая?
— Вроде да. На нее Липкий полез, а она уже не трепыхается.
Бандит бросил ветку в костер и вытянул шею, оглядываясь.
— Тут такое дело, Тайсон… Пока никто не видит… Пока ее не убрали… Пойдем, пощелкаешь меня с ней.
— Хомут, ты чего? — опешил Тайсон.
— Я тут «мыльницу» нашел у психов, надо пленку дощелкать. Пойдем по-быстрому.
— Ты совсем маньяк или как?
— Для дембельского альбома прикольные фотки будут. Пойдем, Тайсон. Пойдем, пока никто не видит.
— Ну ты даешь, Хомут…
Они оба одновременно поднялись и одинаковым заученным движением повесили автоматы на плечо.
Гранцов пошел за ними, почти не таясь. В предрассветных сумерках его пятнистая роба мало чем отличалась от серых курток бандитов. А свой автомат он держал так же, как они. Отличался он только тем, что шел босиком.