Гарольд, последний король Англосаксонский (Завоевание Англии) (др. перевод)
Шрифт:
Девушка положила свою бледную руку на царственную голову, которая касалась краев ее одежды, и синие глаза Эдит смотрели с любовью на его блестящие светло-русые кудри; лицо ее дышало неземной красотой.
Гарольд вздохнул свободнее: гнет смертельной тоски, которая душила и мучила его, свалился с его души; в нем воскресла энергия, он почувствовал силу бороться с целым светом! Приподнявшись с колен, он встал и с любовью посмотрел на нее. У них не нашлось слов для того, чтобы выразить чувства в этот час расставания! Они простились молча, без объятий, без слез – на вечную разлуку.
С наступлением рассвета одна дальняя родственница вошла в келью Эдит и рассказала о грозном предзнаменовании, взволновавшем
С восходом солнца Гарольд подъезжал уже к большому мосту, который вел в Лондон. Ему навстречу шло войско, сверкая секирами, копьями и знаменами. «Да хранит Бог короля Гарольда»! – раздался возглас воинов, когда они проходили мимо своего вождя. Возглас этот прокатился по волнам Темзы, разбудил эхо, спавшее в развалинах римской крепости и смешался с пением гимнов возле могилы Себбы и у гробницы Эдуарда Исповедника. Гарольд с веселым лицом и блестящими от радости глазами отвечал на приветствия войска и встал в первые ряды, где, по старинному саксонскому обычаю, знамя короля должно было помещаться между лондонскими гражданами и отрядом из среднего Эссекса. К величайшему удивлению, он увидел вместо своего знамени с тигровыми головами другое, бросавшееся в глаза своим великолепием: на золотом поле был изображен сражающийся витязь, оружие которого было вышито восточным жемчугом; кайма знамени сверкала изумрудами и рубинами. В то время как Гарольд любовался этим прекрасным знаменем, к нему подъехал Хакон.
– Прошедшей ночью, – сказал он, вручая королю какое-то письмо, – когда ты вышел из дворца, прибыло множество ратников из Герфорда и Эссекса; самыми лучшими из них оказались вассалы Хильды. Они-то и принесли это знамя, на которое пророчица употребила все драгоценности, которые когда-то принадлежали Одину и перешли к ней по наследству от датских королей.
Гарольд разрезал шелковый шнурок, которым было обвязано письмо, и прочел следующее:
«Король Англии! Прощаю тебе разбитую жизнь моей внучки. Кого кормит земля, тот и должен защищать ее, потому посылаю тебе то, что у меня есть лучшего – сильных, храбрых и верных людей. Так как Хильда, подобно Гюде, происходит от северного бога войны, род которого никогда не вымрет, то прими от меня знамя, вышитое сокровищами, вывезенными Одином с Востока. Под тенью этого знамени, под сиянием сокровищ Одина да будет твоя рука тверда, как сталь, и сердце твое да не знает боязни! Хильда, дочь королей, клянется Гарольду, вождю саксонцев».
Когда Гарольд кончил читать письмо, Хакон продолжил:
– Ты не можешь себе представить, какое благоприятное действие произвело это знамя, которому приписывают волшебную силу, на все войска, особенно на датчан.
– Это хорошо, Хакон, – ответил с улыбкой Гарольд. – Мы с тобой отстанем немного от войска, потому что придется ехать мимо холма, где находится жертвенник, и там Хильда, вероятно, будет нас ждать; и мы поблагодарим ее за знамя и за ратников, присланных ею... Не они ли вот те, что едут впереди лондонского отряда – все такие здоровые, рослые, статные?
– Да, это ее воины.
Король приветствовал их ласковым словом и потом отъехал с Хаконом к телегам с продовольствием, следовавшим за армией. Когда они доехали до большого холма, то сошли с лошадей и поспешили к известным развалинам. Возле жертвенника были две женские фигуры; одна, безжизненная, лежала на земле, другая сидела, наклонившись над нею. Лица сидящей не было видно, так как оно было закрыто руками, в первой же Гарольд и Хакон узнали пророчицу. На бледном лице Хильды лежала печать смерти; неописуемый ужас был написан в его искаженных чертах и в неподвижном взоре. Подошедшие не могли сдержать крика ужаса; сидевшая фигура невольно встрепенулась и открыла лицо – отвратительнее его не было во всем мире.
– Кто ты; – спросил король, – и почему труп Хильды лежит здесь на кургане? Хакон, в лице усопшей читается скорбь и страх, как будто она увидела приближение убийцы! Отвечай же мне, ведьма!
– Осмотрите усопшую, – ответила колдунья, – вы не найдете на ней признаков насилия... Я теперь в первый раз вижу мертвое тело... Ты, король, сказал правду, ее убил испуг... Ха-ха-ха! Она хотела узнать грозную тайну – и узнала ее! Да, она разбудила мертвеца... разгадала загадку... Ты, король, и ты, мрачный и бледнолицый юноша, хотите ли узнать то, что сказано Хильде? Когда встретитесь с ней в царстве теней, расспросите ее! И вам обоим хочется поднять завесу будущего? Вам хочется узнать тайны всемогущей судьбы? Вы хотите взлететь почти до неба? О, вы, черви земные, оставайтесь внизу! Одна из тех ночей, в которых заключается блаженство презираемой вами, гордецами, колдуньи, остудила бы вашу жаркую кровь и сделала бы вас подобными холодному, беспомощному трупу, который распростерт теперь у ваших ног!
– Хакон! – крикнул король. – Беги, позови слуг и заставь их стеречь этого безобразного и зловещего ворона!
Хакон повиновался; но когда он вернулся, король был один: он с печальным лицом и в глубоком раздумье стоял, облокотившись на жертвенник; колдуньи уже не было.
Тело умершей отнесли на виллу, и Гарольд приказал вызвать к нему жрецов. Он подошел к покойнице и закрыл ей глаза. Взяв Хакона под руку, он пошел вместе с ним к ожидавшим коням.
– Что еще напророчила тебе злая колдунья? – спросил Хакон спокойно. Молодой человек не ведал ни робости, ни страха.
– Хакон, – сказал король, – все наше будущее зависит от Суссекса; о нем должны мы думать... То, что мы сейчас видели, это остатки язычества; они не должны пугать нас и смущать, не должны отвлекать от наших обязанностей. Взгляни на эти памятники, имевшие такое ужасное влияние на наших дедов. Вот разрушенный жертвенник нашего предка Тора; вот развалины римского храма, бот жертвенник друидов. Это – символы прошлых, исчезнувших веков. Мы вступили в новую эру, и нам незачем погружаться во мрак прошедшего и заглядывать в будущее: будем исполнять долг, до всего остального нам нет дела. А будущая жизнь откроет нам со временем свою вечную тайну.
– Не близко ли она? – прошептал задумчиво Хакон.
Молча сели они на лошадей; как будто управляемые одним и тем же чувством, оглянулись назад. Грозно возвышались за ними угрюмые развалины; с загадочной смертью знаменитой пророчицы их покинул, казалось, последний гений мрачного, языческого Севера. А на опушке леса неподвижно стояла безобразная ведьма и грозила всадникам костлявой рукой.
ГЛАВА 4
Герцог Вильгельм расставил свои войска под Гастингсом. В тылу их он велел на скорую руку выстроить деревянное укрепление, которое, в случае отступления должно было служить безопасным убежищем. Корабли он велел вывести в море и расставить их так, чтобы воинам его не было возможности бежать. Повсюду были расставлены дозоры, чтобы их нельзя было захватить врасплох.