Гарон
Шрифт:
`Я буду ждать тебя'.
`Нескоро я вернусь'.
— Трогательное прощание? Не рано? — скривилась Яна.
Соулор тряхнул гривой и рысцой поскакал прочь.
— Ты нервничаешь, раздражена — не выспалась? — спросил Авилорн между прочим. Его не интересовал ответ, потому что был ясен — нормальное состояние девушки цепляться за слова, дела и предметы. Винить, брюзжать, ворчать. Яна проснулась и ее колючки пришли в полную боевую готовность. — Норма жизни.
— Что?!
— Твое недовольство. Нам прямо, — пошел по полю, почти не тревожа растения. Но Яна не могла так ходить и вязла в высокой, почти по пояс приставучей траве.
— А что о дорогах у вас не слышали? — зашипела, отрывая липкие, ворсистые листики от одежды. — И, вообще, что я здесь делаю с тобой?!
— Идешь.
— Нет, это ты идешь, а я пытаюсь! Вопрос: зачем и куда?! И кого черта ты меня усыпил?! Чтоб прощания эльфов не видеть?! Аморисорну вашему, `Мэрлину'-самодуру, пару ласковых не сказала?!
— Ты хотела пройти ад и вернуть сестру. Мы идем, остальное не имеет значение.
— Конечно! — перекосило Яну. — Увеселительная прогулка в ад! Звучит заманчиво!
— Чем ты недовольна?
— Всем!! — рявкнула девушка, отрывая листья и стряхивая их с рук. — Ты вредитель! Террорист! Инфантильная особь эльфийской наружности! `Мы пошли'! Вот именно — мы! Вот именно — пошли. А с чем? С тобой! Ты приготовился? Карту взял, снаряжение, оружие?! Элементарно — воду! Ну, да — зачем? Весело добежим до ада, прогуляемся, построим гаронов, нахлопаем им по ушам, и они выдадут нам Альку, да еще проводят до дома?! А пить не надо, и есть на фига? И вместо оружия есть доброе слово вразумления — покайтесь чада мои. Гароны рухнут на колени, начнут во искупление грехов рвать на себе волосы, превратят ад в оазис и выдадут каждому грешнику компенсацию за причиненные неудобства! Альтруист! Зачем ты меня усыпил? Сюда притащил? Ты чем думал?! Хоть бы собраться дал! Нож прихватил! Или думаешь гароны милейшие благороднейшие существа, и оружие нам не пригодится? А в гору без веревок заберемся?!
— От тебя много шума…
— А от тебя совсем нет толка! Ты чем думал, когда собирался?!
— По земле веллинов нельзя идти с оружием. Они доброжелательны, но осторожны и всех кто вооружен, конвоируют до границы в принудительном порядке. Мы спокойно переночуем у кузена Элка, он проводит нас утром до границы с горринами и отдаст оружие.
— А кто такой Элк? — немного смягчилась от этого заявления Яна.
— Муж Марийо. Он послал через тинака Ювистель весть о нас, Вэрн ждет нас и готовит необходимое.
— Так бы сразу и сказал, а то молчит, нервирует, — буркнула девушка, успокаиваясь. — А далеко идти?
— К вечеру будем в Вейллимуре.
— Не надо было лошадь отпускать, быстрей бы пришли.
— Соулоры не могут долго ходить, а летать здесь не получится. К земле тянет. Он бы лишь мучился, да и возвращаться ему далеко. Устанет.
— О всех позаботился?
Авилорн недоуменно покосился на девушку: ему показалось или правда, она осуждает? В их мире забота считается проступком? Какой жуткий мир.
Яна тем временем проклиная липучую траву, принялась соображать вслух, то ли ворча, то ли вопрошая:
— Это что получается? У каждого народа своя земля — круг. Один мы прошли — ваша территория. Изверг! Даже насладиться красотами не дал, со своим краем не познакомил. Ладно, сочтемся… Четкая граница и за ней не только чужая территория, но и другие законы? И воздух? Как это может быть? Ничего не чувствую! Воздух как воздух — озон, кислород, чего там еще? Но каким-то образом, стоит пройти границу и он четко изменяется. Глобально, сразу! И влияет на всех попавших на другую территорию? Бред. Артефакт.
— Действительность, — пожал плечами Авилорн, не понимая, чему удивляется ворчунья.
— Это не действительность, а вывертышь! Нет, перевертышь. Магия здесь тоже на постоянной основе присутствует?
— Естественно.
— Противоестественно!
— Магия есть в каждом мире, везде, где есть живые существа.
— У нас нет. У нас лишь гуру и далай-ламы, остальные околоплавающие мутящие умы населения. Работающие на перегонки, ударно и задорно — кто быстрей и на большую сумму облапошит обывателя. Я даже знаю одну. Заплати и станешь доктором оккультных наук, такую чушь… Короче, домой хочу. У нас одна магия, привычная и понятная — деньги.
— Что такое деньги?
— Бумажки, на которые нельзя купить счастье, остальное, пожалуйста. Что хочешь — любовь, новую судьбу, чистую карму, соседку в гробу?
Авилорн нахмурился:
— Ритуальный инструмент?
— Угу, регулятор жизнедеятельности. Если они есть — есть ты, а нет, то и гуляй.
— Не понимаю.
— А у вас денег нет? Товарообмен? Твой, как его — кузен Элка, что получит за то, что нас на постой пустит и в путь соберет?
Авилорн даже остановился, чтоб внимательно посмотреть на девушку. Он не понял вопроса, поэтому не знал ответа, но озадачился.
— Ты уверена, что все всегда и за все должны получать что-то материальное?
— Да.
— За любое проявление чувств? За помощь и естественное сопереживание?
— Естественно.
— За гостеприимство?
— Да.
— За любовь и понимание?
— Не смеши, где они растут твои любовь и понимание?
Авилорн качнул головой, искренне огорчившись:
— Мне жаль вас. Если вы торгуете неосязаемым, превращая в материю то, что не подвластно разуму, ваш мир гибнет. Теперь мне понятно, почему слуги Хаоса привели в наш мир именно вас. Это было легко — вы были ближе им, чем все остальные.
Путники выбрались на опушку. Под ногами был мох, и сражение с липкой травой осталось позади. Яна облегченно вздохнула, отряхнулась и заметила:
— Я не в восторге от законов нашего мира, но от вашего в еще большем ауте. Возможно, наш мир жесток и груб, но потому и неуязвим, как ваш, и гароны по нему толпами не бродят, и от большого ума медведя со слонихой не скрещивают.
— Жаль.
— Что не скрещивают?
— Жаль твоей уверенности в заблуждении. Черствость и грубость не защита, а брешь. Вы еще более уязвимы, чем мы. На нас нападают извне, вы же гложите себя сами, изнутри.