Гарпия с пропеллером (Долг платежом опасен)
Шрифт:
– Раз-два, - скомандовал Дегтярев, - давайте...
– Здрассти, - раздалось за спиной.
Мы обернулись и увидели Диму.
– Здрассти, - повторил он и улыбнулся.
Его патологическая вежливость стала меня раздражать, ну почему он сто раз здоровается?
– Вот, - продолжил прораб и протянул мне загипсованного Хучика, засох, можно бить.
Все побросали злосчастный "Запорожец" и уставились на "керамического" мопса. Бедный Хуч выглядел словно жертва катастрофы, весь в гипсе, только глаза бегали из стороны в сторону, а из пасти свисал розовый язык.
– Берите, - улыбался Дима и предпринял попытку сунуть "изваяние" мне.
Я попятилась:
– Извини, но я не могу бить Хуча! Сам сбей гипс.
– Боюсь, - вздохнул прораб, - жалко собачку, еще больно сделаю!
– Но надо же его вытащить, - пробормотала Маня, - хотя мне тоже не хочется мучить Хучика, надо очень осторожно отковыривать гипс.
– Вот тебе, будущему ветеринару, и карты в руки, - вздохнула Зайка, приступай.
– Вечно мне самая неприятная работа достается, - заныла Маня.
– Давай-давай, - приободрила ее Зайка, - кстати, завтра мы собирались везти Хуча на выставку, боюсь, в "скафандре" он произведет плохое впечатление на судей!
Маруська тяжело вздохнула, протянула руку, чтобы взять мопса, но тут Банди, не узнавший его, внезапно начал бешено лаять и кидаться на окно.
Снап моментально последовал примеру приятеля.
"Запорожец" стал раскачиваться.
– Сейчас упадет, - испугался полковник, - давайте скорей откроем, вот еще и паренек поможет.
Прораб поставил "статую" у машины и обхватил меня за талию.
– Раз, два!– закричал Дегтярев.– Дергай!
Мы постарались изо всех сил. Дверца не открылась, зато... "Запорожец" сдвинулся с места.
Раздался визг.
– Мы наехали на Хуча!– завопила Маня и, шлепнувшись на живот прямо в февральскую грязь, заглянула под днище машины:
– Ой, миленький, не плачь! Да сделайте что-нибудь!
– Здрассти, - сказал Дима.
Я чуть не треснула парня.
– Надо поднять "Запорожец", - предложил прораб, - он легкий, у моего деда такой был. Когда дедушка застревал в грязи, мы вдвоем легко машину перетаскивали, а мне тогда лет девятнадцать было.
Все вцепились в "Запорожец" и с огромным трудом переставили его на прежнее место.
– Тяжелый какой, - вздохнул Женька.
– Может, бронированный, - на полном серьезе заявил Дима, - дедушкин-то одним пальцем сдвигался, а этот каменный. А почему он черного цвета?
– Хватит нести вздор, - рявкнул Дегтярев, - нормальная машина, просто в ней пит и ротвейлер сидят, один шестьдесят, другой восемьдесят кило весят.
– Мусечка, - заорала Маня, - ты посмотри на Хучика!!!
Я повернула голову и поперхнулась. Несчастный мопс походил на больного лишаем. Еще днем у него была красивая, гладкая, короткошерстная "шубка" светло-бежевого цвета. Сейчас же жирное тельце покрывали проплешины, в них виднелась белая кожа.
– Он заболел!– испугалась я.– Чем? Так сразу!
– Гипс слетел, - сказал Женька, - знаешь, как женщины волосы на ногах удаляют? Намажут чем-нибудь липким, например воском, и ждут, пока застынет, потом как рванут - и все! Ножки гладенькие. Вот у Хуча неполная эпиляция и вышла!
– Боюсь, завтра на выставке он произведет улетное впечатление, протянула Зайка.
– А все ты!– налетела на Диму Маня.
– Я что, я ничего, - испугался тот, - он сам в гипс полез.
Маруська набрала побольше воздуха, явно желая объяснить прорабу все, что она о нем думает, да так и застыла, потому что из двери понесся жуткий, заунывный звук. Ни одно живое существо не способно издать такой.
Хучик, плакавший у Маши на руках, замолчал.
Зайка побледнела:
– Это что?
– Не знаю, - испуганно пробормотал Дегтярев, обернувшись ко мне, твои штучки?
Ну вот, чуть что - сразу обвиняют меня! Я уже хотела возмутиться, но тут на крыльце появился Генри, в красивых штанах, с палкой и ноутбуком.
Во рту у мужика торчало нечто, напоминающее дудку. Орнитолог надул щеки, и раздался вой.
– Немедленно прекрати!– заорала потерявшая все воспитание Зайка. Это что за музыка?
С ума сойти!
– Гуся подманиваю, - пояснил Генри, - эта штука имитирует звук, который издает самка, готовая к спариванию. Мужская особь слышит и спешит на зов.
И он снова задудел. Дегтярев зажал уши руками.
– Если бы я родился гусем, ни за какие коврижки не помчался бы к бабе, воющей, словно земснаряд. Лучше помогите нам машину открыть!
Возле "Запорожца" вновь выстроилась цепь.
Но я решила на этот раз не принимать участия в забаве и отошла в сторону. Голова кружилась, меня слегка подташнивало, и очень хотелось спать, ну отчего в нашем доме вечно происходят идиотские события? В соседних коттеджах мирно пьют чай и смотрят телик, а у нас во дворе группа людей пытается под звуки дудки, на которой играет определенно сумасшедший орнитолог, вскрыть "Запорожец" иссиня-черного цвета, внутри которого мечутся два здоровенных пса... Просто пьеса абсурда!
– Что случилось?– крикнул Кеша, высовываясь из окна.– Чего не идете чай пить? Все на "запор" любуетесь? Конечно, хорошая вещь, но ведь не Джоконда!
– Дверца не открывается, - пояснила я, - а в салоне Снап и Бандюша остались.
Через секунду Кеша вышел во двор, ловко отодвинул всех от "Запорожца", сделал какое-то неуловимое движение рукой, и пит с ротвейлером радостно заскакали вокруг меня.
– Это как?– удивился полковник.– Мы дергали, дергали...
Аркадий тяжело вздохнул: